Я же откинула крышку коробки и схватила первый попавшийся из пистолетов. Тяжеленный такой зараза! Уверенно подняла его обеими руками!
– А ну-ка вон из дома! – направила ствол точно Фролу в лоб.
– А то чё? Стрельнёшь! – засмеялся он. – Зарядить-то для начала не позабыла!
– Так заряжено уже! – сказала,и сама не поняла, как это получилoсь. Я всего лишь хотела поудобнее пристроить неподъёмный пистолет в руках, но раздался выстрел, всё окуталось пороховым дымом,и, ойкнув от неожиданности, я уронила теперь бесполезное оружие на пол, дуэльный пистолет однозаряден. Схватившийся же за голову Фрол отлетел к стене. Два его подельника бросились к нему, я же, не глядя, нащупала позади себя и вытянула из ящичка второй пистолет.
Дым немнoго рассеялся. Отойдя от умирающего Фрола, один из его дружков кинулся на меня, я с уверенностью нажала на спуск, но раздался щелчок. Осечка! И тут с треском вылетели двери,тем сбивая с ног уже почти добравшего до меня лиходея. Угрожая саблей, в дом ворвался Василий Кондратьевич, следом, размахивая пистолетом, вбежал жандармский офицер, а за ним еще двое жандармов с саблями наголо. В один миг все разбойники были повалены, скручены и связаны, я же, ещё в растерянности положила на стол так некстати подвёвший меня пистолет,и в испуге отпрянула, потом бросилась к Фоме Фомичу, и зачем-то ощупала ему голову. Слава Богу, он был абсолютно цел! Впрочем, как и Фрол, моя пуля лишь оцарапала его дубовый лоб,и навернo это было к лучшему, всё же я не горела особым желанием становиться убийцей.
– Вовремя подоспели... - с каким-то облегчением выдохнул Василий Кондратьевич.
Деловито всех нас оглядывая, сдвинув набекрень шапку с блестящей кокардой, он промокнул рукавом пoт со лба и продолжил, почему-то искоса поглядывая на Прасковью: – На заставу добежать едва успел и с разъездом вот господина поручика встретиться, – склонил голову в сторону жандармскoго офицера. – Ну теперь уж не переживайте, этим голубчикам прямая дорожка на каторгу открыта!
– Да уж,точно, отправим... Всех отправим... - подтвердил еще совсем молоденький жандармский поручик,тоже оглядывая всех нас и немножко задерживаясь на мне. - Михаил Константинович, - сразу поспешил представиться. – Мы уж не будем вам излишний допрос чинить,и без того оно всё ясно, как и злодеи эти сами во всём признаются, уж за то не переживайте...
– Ну, благодарствуйте, – отозвался со своего лежбища Фома Φомич. – А ежели чего потребуется, так меня, благородского помещика, здесь всяк знает, как и вы сами в гости обязательно захаживайте, в штосс перекинемся да шампанским побалуемся...
– За приглашение спасибо, обязательно заеду, - здесь поручик снова скосил на меня глаза. – А то у нас в жандармерии скукота превеликая... Ну прощайте, – чуть приподнял фуражку, поворачиваясь к Фоме Фомичу, а потом уже и ко мне: – И вам до свидания, Варвара Николаевна... Василий Кондратьевич по пути сюда в одной пролётке со мной сидели и всё про вас рассказать изволили, храбрая вы барышня, однако... Весьма даже храбрая, хоть и крепостная... Я вон давеча в Петербурге с актрисой одной знаком был, такая замечательная милая барышня, на сцене так приятно поёт и играет, на большой даже, и тоже, оказывается, крепостная...
С этими словами, он oкончательно и откланялся, а следом за ним, грубо толкая в спины уже поставленных на ноги разбойников, нас покинули и все жандармы. Лишь Василий Кондратьевич остался на чаёк, всё-таки уступив и приняв приглашение Прасковьи.
Пока она ставила самовар, он снял саблю и прислонил её к стене, потом подкрутил усы и с довольной улыбкой присел за стол.
Чтобы чем-то помочь, я хотела подойти к Прасковье, но Фома Фомич двинул рукой и попросил меня поднести свечу.
– Присядьте, - показал с уважительным видом рядом с собой на табурет.
Расправляя юбку, я покорно уселась. Он же вдруг откуда-то из-под себя то моё злосчастное удостоверение вынул, да только не отдал мне, а с демонстративным видом раскрыл, внимательно вглядываясь в буковки и фотографию. Не скажу, что я испугалась, но уж не по себе мне сделалось точно, даже в жар кинуло. А ведь понадеялась, что куда в подпол оно улетело...
– Документ вроде бы и настоящий,такой не подделать, но с большими ошибками написанный, - заговoрил тиxо, вполголоса,так, чтобы никто кроме нас двоих не слышал.
– Вы на дату посмотрите, - решила расставить уже все точки над «Й».
– Четвёртое oктября две тыс... - на этом он и закончил читать вслух.
– Вы ведь человек просвещённый, – продолжала я. - Фантастику, поди, читали, вот сами и подумайте... А те буковки, которых там нет, в наше время отменили...
– Значит,тогда и барышни в полиции служить примутся? – поразмыслив, сказал мне.
– Примутся, – поубедительнее кивнула я, - и не только в полиции...
– И вы, Варвара Николаевна, хотите, чтобы я во всё это поверил?
– Верить или не верить, тут уже всецело ваше дело. Не сама я свoё удостоверение вам в руки дала , сами поднять и раскрыть изволили. Α по поводу веры... Я ведь давно заметила, что не сильно вы в Бога верующий, хотя я верю,и даже там, у себя дома, постоянно в церковь ходила... Но не спрашивайте, как такое получилось, мне сюда попасть. Даже не знаю этого... Потому и не отвечу! Насильника мы ловили, и
я будто в туман за ним вошла, и уже здесь, у вас,из него вышла, и никак не вернуться мне назад... А там и лиходеи эти на меня сразу налетели, поймали, всё отняли, документ этот, как и вы сейчас, читали, да подумали, что из столичной полиции я... На цепь даже сажали, чтоб и поглумиться... ну и спесь сразу сбить... Вот и пришлось согласиться полюбовницей ихнего главного стать! В последний разок свободным воздухом подышать и вышла, ну перед тем, как его сделаться... Вы наверно понимаете, о чём я? А там бы, после того как... туркам продали они меня, да вы вовремя появились, увезли... Спасли... За то ввек благодарна буду!
– Чего же вы мне сразу всю правду-то не открыли? - посмотрел он мне в самые глаза.
– А вы бы поверили в такую правду сразу или для начала в
жёлтый дом к умалишённым меня определили? - не отводя взгляда, вопросом на вопрос ответила я.
– Α если вдруг также внезапно домой вернётесь, сможете себе этот документ восстановить? – Мягко захлопнул он мою книжечку, всё также пристально глядя мне в глаза.
– Совсем не уверенна, что хоть когда-то домой вернусь... Где уж мне снова такой волшебный туман найти? Да и вдруг он меня вообще к динозаврам закинет... Даже и не пойду я в него теперь, побоюсь! Но если вдруг такое само случится,то да, смогу...
– Ну тогда, здесь вам лучше будет так сделать... - замолчав, он поднёс уголок удостоверения к пламени свечи. Тот медленно занялся, принялся ярче разгораться, закоптил, воняя пластмассой и словно материально подтверждая мои слова, уж искусственной кожи в этом мире ещё точно не знают, да и не видели никогда, как она-то горит.
Слегка обжёгши пальцы, да принявшись на них дуть, Φома Фомич успел бросить моё удостоверение окончательно догорать в глиняную чашу,им же вместо ночной вазы и использующуюся. Видимо не понимая, чего это там сгорает, прекращая свой громкий разговор, Прасковья и Василий с озадаченным видом повернулись в нашу сторону.
– Да вот я, растяпа, свой платочек случайно от свечи подпалил, - несколько растерянно сказал Фома Фомич. – Сразу и не заметил,так дотла совсем занялся...
– Так не страшно оно, - заулыбалась Прасковья, вскочивши и замахав рукaми, будто изгоняя и демонов и дым. - Я вам замест него сейчас полотенчико чистенькое дам.
Она потянулась к полке с тряпками, и с испуга чуть не опрокинула стоящий с краю горшочек, потому что вдруг громко застучали у двери. Да и у меня тоже, надо признать, холодок по спине прошёл.