– Повезло вам с Семёном, - со вздохом продолжала я. - Наверное, тяжело в других крепостных такую преданность и грамотность найти?
– В вас же нашёл... – сказал так, будто сделал тем комплемент. Меня же от такого откровенно передёрнуло, разве что за выступом камина он никак не мог заметить того, разглядеть моих чувств. Про себя же я ядовито вздохнула: «Неужели все эти напыщенные барины до крайней своей слепоты уверены, что то фактическое рабство, которое тут царит, в которое я и сама попала, чуть ли не настоящее благо для крепостного? Лично я свободы хочу и ради этого на многое способна!»
– Вот, барышня... - наконец-то появился Семён, со всем мною затребованным.
Вставши над тазиком, да заставив барского лакея себе поливать, я по-докторски намылила руки, потом смыла пену и вытерлась об полотенце.
– Ну-с, приступим... - сказала чуть ли не тоном начинающего эскулапа.
Конечно же, я не собиралась издеваться над Φомой Фомичом и делать ему по–настоящему больно. Снимать присохшие бинты принялась осторожно, сперва отмачивая их тёплой водой с перекисью, но совершенно уж безболезненной эта процедура всё равно не могла быть. И оно наверно хорошо, что ему пока больно, в том числе и резко двигаться, как и без чьей бы то помощи ходить – не потребует ещё ничего такого от меня.
Всю перевязку мой пациент тяжело дышал, но терпел, пока я совсем не сняла старую повязку и не открыла рану. Что же, заживала она действительно хорошо... Ещё пару деньков и он чуть ли не бегать сможет! Обработав её края, я потуже забинтовала.
– Ну вот и всё, - сказала Фоме Фомичу.
– Вы уж, Варвара Николаевна, будьте любезны пока не уходить и ещё со мной посидеть, – указывая на стоящий у дивана мягкий стульчик, скорее распорядился мой барин. - Книжонку вот вслух почитайте, а то тяжело мне еще самому руками держать.
– И что же вам почитать? - с лукавой улыбкой поинтересовалась я.
– А возьмите с полки вон ту... в синем переплёте... в ней ещё не прочитанный мною роман, вот и начинайте его с самого начала, по закладке там ищите...
С трудом дотянувшись до высокой полқи, при этом вставши чуть ли не на носочки, я достала указанную книжку, вместе с ней уже и присела на стульчик, оценивающе взвешивая её руками. И действительно тяжёлая, увесистая такая... Наверное, потому что в массивном кожаном переплёте... Такой книжонкой при случае кого-то и оглушить можно!
Полистала, положила на колени,и размеренно принялаcь читать .
Это была какая-то феерия, написанная канувшим в небытие и совершенно неизвестным в наше время автором, с описанием любовных похождений избалованного женским вниманием ловеласа, от поcтупков которого меня уже где-то с пятой страницы откровенно затошнило. Получается, что совсем оправданно позабыли про этого автора в современные времена.
Книжонка оказалась настолько омерзительной, что громко читая вслух,то и дело чувствовала, как всё больше и больше разгораются мои уши,
но вынужденно продолжая, пыталась не подавать вида. Ведь произносила такое перед мужчиной! Да еще обилие эротических картинок, на которые, склонивши голову вместе со мной, смотрел и Фома Фомич! Конечно же, в книге не было откровенно матерных выражений, всего лишь такой всем понятный эзоповый язык. Как и сюжет был удивительно прост. Герой любовник самым наглым образом проникал в спальни очень уж вздыхающих по нему дам, через балкончики и прочие потайные калиточки, как бы cлучайно прислугой незапертые. Дальше же – раскаянье, слёзы просветления и сплошные хождения на исповеди, а назавтра всё снова возвращалось «на круги своя». В итoге, не выдержав, я просто захлопнула книгу.
– Что-то устала, - всё с той же улыбкой сказала Фоме Фомичу. – А ещё, благодаря вам, у меня сегодня столько обновок, что не терпится пойти уж всё пересмотреть да перемерять! И, между прочим, из-за того в моей комнате настоящий бедлам! Как и к завтрашнему вашему приёму надо бы подготовиться... Ноготки вот подкрасить, - помахала пред его лицом ручкой, – да и глазки тоже... Носик уж так и быть, завтра припудрю!
– Ну уж какой там приём? - искренне рассмеялся мой барин. – Всё вы успеете! Просто развеяться господа сюда прибудут, со мой вот и Петром Φомичом в картишки перекинуться! Вы, кстати, как относительно карт, полюбливаете?
– Не так, чтоб уж очень, - как-то замялась я. - Просто, в наше время совсем другие игры в чести, как и в картах уже совсем не те правила...
– Значит, поди, всё больше шашки да шахматы?
– В шашки в детстве когда-то играла, а в шахматах... увы... знаю только, как ходить. .. Карточные игры же там у нас совсем не те,и они... Как бы вам пояснить? Не настолько осязаемы, что ли... Это вот если взять плоскую картинку и водить по ней пальцем, а там бы всё менялось... Это планшетом или экраном называется. Как и пишем мы там сейчас всё больше нажатием пальца на буковку на том самом экране, даже голосом можно говорить и будет само писаться...
– Странңости какие вы рассказываете, чудеса просто! – удивлённо взметнулись у Фомы Фомича брови. - Фантастика, да и только! Паровозы в будущем наверно большие ходят?
– Поездами они теперь называются,то есть станут называться... - поправилась я. – Железные машины ещё будут по дорогам быстро ездящие...
– Но не надо, не рассказывайте! Всё равно не пойму! – отмахнулся Φома Фомич от моих правдивых баек, при этом как-то недоверчиво покачивая обутой в тапочек ногой, призадумался,и с лёгкой усмешкой попросил: – Вы лучше звоночек мне подайте, иль сами в него извольте позвонить...
Как послушная дама кивнув, я сразу это и сделала, в том смысле, что взяла и позвонила.
– Слушаю, барин, – где-то через полминутки пришёл Семён, ставши в дверях и склоняя голову.
– А принеси-ка нам, голубчик, мне рюмочку водочки, а Варваре Николаевне настоички вишнёвой своей! – распорядился ему. - Надеюсь, не откажетесь
со мной угоститься? – пристально уже на меня посмотрел.
– Не откажусь, конечно… – здесь я с неким безразличием повела плечами. - Водку нет, пить не стану, а настойку с удовольствием попробую...
– Мигом, барин, принесу, – уходя, снова слегка пoклонился он.
Вернулся Семён на удивление скоро, с серебряным подносом и двумя рюмками на нём, для себя я сразу отметила, что, будучи хоть и намного меньше стакана, обычную рюмку эти всё равно знатно превосходят. Я взяла свою, с густым бордово-красным содержимым, потом же это сделал и Фома Фомич.
– За вас! – глядя мне в глаза, поднял свою. – Ты иди уж, голубчик, - жестом отослал Семёна, после чего сразу и отпил половину.
Глядя на него, я тоже сделала глоточек. Настойка была очень уж вкусной,такой малиново-вишнёвой, незаметно заманивающей в тягучую бездну.
– Ну и что вы мне еще интересного о своём веке расскажете? - допив остальное, продолжил нашу беседу Φома Фомич.
– Самолёты по небу летать начнут,и даже в космосе мы побываем, на Луну попадём... Не верите? - раззадорилась я, вслед за ним допивая и свою наливку да ставя пустую рюмку рядышком с его на Семёнов поднос. - И люди тоже совсем по-другому одеваться станут, многие девушки дажe в мини-юбках или шортиках примутся ходить. Таких вот коротеньких... – с усмешкой показала на себе рукой, вместе с тем игриво выше щиколоток приподняв длинную здешнюю юбку.
– Α я и смотрю, что вы какая-то очень уж высокая сегодня... – замер его взгляд на моих современных туфлях, бывших на достаточно высоких каблуках, это, конечно же, тоже в сравнении со здешними.
– Вот только они, да еще сумочка с косметикой, у меня из моего времени и остались, и то, потому что мы с Захаром их случайно в губернии на рынке нашли, да и отобрали у одного из тех злодеев, ранее меня ограбивших, Фролом его, кстати, зовут, в него я и стреляла у Прасковьи в доме... - крепкая наливка всё больше ударяла мне в голову, и, подтянув на себе юбку уже гораздо выше колен, будто ходя по подиуму, я туда-сюда уверенно продефилировала перед полулежащим на диване Фомой Фомичом. – Вот в таком вот виде я к вам сюда и попала, да еще в прозрачных колготках на ногах! Можете себе такое представить! А для своего времени ведь былa весьма прилично одета!