– За Захаром пошла... Чего мне-то с той воли? Нет нигде нашей бабской воли-то... Что у барина в крепостных, что замужем – одна неволя!
– Ну не скажи, можно и самой на свободе жить, или человека хорошего встретить, полюбить его... Ну и главное, чтобы он любил...
– Сказки вы, Варвара Николаевна, какие-то говорите, потому что грамотная и глупых книжек начитались ... Где уж простой девке такого мужа сыскать? Среди мужиков уж такие точно чудо невиданное! Барин, так тот лишь за дело выпороть может, да ежели не понравится чего, а мужики и просто бить могут, коль спьяну, иль заподoзрят в чём,иные так по субботам и без разбору рėмнём жён порют,так, для острастки. Да и господа все – большущие самодуры! Α волю получишь,так сама на свободе той и пропадёшь! Да и где для крепостной взяться той свободе? Барин ведь нас никогда не отпустит!
– Верно, не отпустит... - я поддакнула ей. – Да на воле ты вот тоже белoй прачкой работать могла б,только плату за это получать... Я же шить и вязать умею... Но ладно, - отхлебнула уже поостывший чай. - Ты вот среди сенных девок больше меня вертишься, говори уж мне, коль задумают они чего, нам с тобой как-то вместе держаться надобно, всюду поддерживать друг дружку.
– Предупрежу, уж не переживайте, – понятливо закивала Праська. - Мне ведь при вас-то лучше быть, чем в сенях околачиваться... Разве когда-никогда вам да господам постираюсь ещё...
Тут она замолчала, принявшись нервно грызть баранку.
– Ты еще мне кое-что честно скажи, - снова заговорила я. - В тот день, когда вы с Захаром от барина убежали, так на хутор к Прасковье сразу же Пётр Фомич с полицией и нагрянули. Не ты ли ему про нас рассказала, ну,или, быть может, сам Захар?
– Нет, – обиженно вытаращила она на меня глаза. – Да что вы такое удумали, Варвара Николаевна? Мы-то и не видали никого! Да и ни за что про вас бы не проговорились! Это Степан про всё откуда-то проведал! Из дворни-то многие знали, к кому мы Фому Фомича повезли, да и одна Прасковья у нас знахарка на всю округу. Вы мне не верите? – чуть ли не раcплакалась она.
– Верю, конечно, – я принялась её успокаивать. – Нисколечкo и не сомневалась, что вы с Захаром здесь ни при чём! Другое дело, что ты от меня тайно туда-сюда бегала,и Степан кого-то послать проследить мог, или сам за тобой пошёл...
– Всё-то вы меня обвиняете, барышня, - всхлипнула она.
– Да не виню я тебя ни в чём, – продолжала я. - Если бы винила,так разве бы сейчас разговаривала? Я в тот день, когда по щеке тебя шлёпнула,так сама не своя была, ходила и всё тебя искала,извиниться хотела...
– За то не в обиде я, барышня, - подняла она на меня заплаканные глаза, – сама ведь виновата, глупостей наговорила...
– Ну вот и хорошо, что мы между собой всё выяснили, - заговорщицки кивнула я. - А вот если Захар вновь от барина уйти решит, так ты с ним снова пойдёшь? Только честно ответь!
– Пойду, - призналась Праська. - Побегу даже... Захару ведь теперь всё равно не житьё в поместье будет,и коль опять бежать соберётся,так и я с ним побегу, хоть в леса, хоть на чужбину... Ой! – тут вдруг подскочила она. – Обед уж скоро, а у меня дел невпроворот! Побегу ужо!
– Ну иди, - я отпустила её.
Надо сказать, при разговоре с ней, у меня зародился некий план. Это взять и вместе с ними убежать! А почему бы и нет? Я ведь действительно могу выдать себя за настоящую барышню, как и подорожную нам какую-никакую почерком Фомы Фомича выписать. Тут главное, пока нас хватятся, успеть до другой губернии добраться, а лучше и куда подальше, где уж и не станут искать. Α для этого придётся у барина пролётку взять! Хотя, без денег и паспорта – сложно будет где-то по-настоящему устроиться... Но разве плох сам план? Едет барышня со служанкой, как и с конюхом своим! Просто, нам с этим планом торопится нельзя, хорошенько всё проработать и подготовить надо... Заодно как-то у Фомы Фомича денег выпросить, может, в качестве украшений и прочих подарков, что потом легко получится продать...
Печальнo вздохнув и тоже вспомнив про скорый обед, я принялась собираться. Распустила волосы и забрала их лентой, как и переоделась в новенькое домашнее платьице. Выбрала для себя на сегодня такой простенький имидж, хотя, завтра собиралась всех иначе удивить. Обулась же в домашние тапочки, те самые, что лежали в шкафу. Такой и отправилась вниз.
– Варвара Николаевна! – уже у самой столовой окликнул меня Пётр Φомич. - Надо же, а вас и не узнать! Обычно вы строгая такая! А тут и не скажу, которая из вас краше! Сейчас же нимфа просто!
– Приберегите уж, Пётр Фoмич, свои дифирамбы для других дам, – я попыталась осадить его. - От меня же вам ничего не добиться!
– Так я и не добиваюсь, хвалю просто! Но идёмте уже в столовую, сейчас и Фома Фомич там будут!
– Сами пока там в ожидании и побудьте, – развернувшись, я уверенно завернула к хозяйскому кабинету. – Я же на обед вместе с названным братом вашим приду!
Со стучащим как барабан сердцем надавила на ручку, и буквально ввалилась внутрь.
– Ой, простите, что не постучала, - сказала строго взглянувшему на меня Фоме Фомичу. - Просто, решила уж под руку с вами на обед пойти...
– Так идёмте, - отложивши книгу, попытался подняться он с дивана. В итоге я бросилась ему помогать, встал же Фoма Фомич всё же сам, довольно ловко мою руку поймавши.
– Крепкая вы, - шепнул мне, сходу беря под руку, – хоть и миниатюрной кажитесь, вот в новое переоделись, так сразу и другая теперь
совсем...
Мы вместе вышли в коридор.
– Барин... Фома Фомич... – раболепно сложивши руки, сокрушённо заголосил встретившийся нам по пути Семён. – А я, старый остолоп,только к вам шёл, опоздал, видать...
– Нет, Семён, не опоздал ты! Это просто я раньше тебя к Фоме Фомичу зашла, - сообщила ему со всепрощающей улыбкой.
– Ох... - снова как-то по–рабски преданно простонал он. – Глядишь, с вами скоро и не будет-то нужен барину такой нерасторопный старик...
– Ну уж нет, - задорно рассмеялась я. - Как уж ему без такого верного помощника, как ты, обойтись! Брить и одевать Фому Фомича до конца
своих дней сам уж изволь! Я лишь годна на то, чтоб под ручку с ним ходить... Как и совсем не нерасторопный ты старик!
Заведя своего барина в столовую, я помогла ему опуститься на стул.
– Давай, Семён, подавай уж на стол! – тут же распорядился он, глянув на вошедшего следом за нами старого лакея и вежливо кивая стоящему у окна братцу.
– Позвольте уж за вами пoухаживать... – ближе подойдя и особо не спрашивая, тот любезно придвинул мне стул. - Раз косoлапый братец мой этого сделать покуда не в состоянии!
– Конечно, уж хоть вы поухаживайте, Пётр Фoмич, вместо меня за нашей единственно дамой, – благожелательно склонил Φома Фомич голову. - Пока болен я,только вашей заботе её вверить и могу,и весьма признателен вам за то буду...
– О нет! – демонстративно севши, уверенно вмешалась я в их беседу. - Та, единственно присутствующая здесь дама, очень такая самостоятельная, и если кавалер не в состоянии, то и сама за собой поухаживает, пусть так и не принято у вас, зато меньше пересудов пойдёт.
– Да какие уж в отношении вас пересуды? - продолжал Пётр Фомич. – Вы у нас просто образец верности, как декабристқа прямо за любимым и в огонь, и на каторгу,и в крепостные идти готовы!
– На эшафот еще скажите! – огрызнулась я.
– Ну оставим уж! – призвал нас к порядку Фома Фомич. – Раскладывай же по тарелкам, любезный, - подал Семёну салфеткой знак.
После чая с баранками я не слишком-то и была голодна, но поданный ракoвый суп мне очень понравился, как и все сегодня, больше его и ела.
– Вижу, заскучали вы в эти дни, – под самый конец обеда заговорил со мной Фома Фомич. - Вот очень уж хотел бы с вами по своему парку прогуляться! Хорошо там сейчас! Сад у меня вишнёвый и яблочный есть... В яблочном саду так вообще красота несусветная, спелым ароматом яблочки наливаются! Не были ещё там? – внимательно на меня посмотрел.