– А вы и вправду мне потoм вольную выпишите? - робко спросила я, тихонько заглядывая через барское плечо.
– А куда ты с ней сразу пойдёшь?! В определённого толка заведение?! – повысив голос, резко повернул он в мою сторону голову, и я сразу отпрянула. – Выпишу я, конечно, тебе вольную, как и обещал! Но ты уж послужи для начала у меня, а я не как к крепостной, малое жалование тебе всё же положу. Потом вместе с вольной тебе его всей суммой и выдам. Решишь тогда уйти, уйдёшь... А хорошо у меня послужишь, хоть с какими-то деньгами для начала будешь, письма рекомендательные тебе дам, с ними и наняться, скажем, в компаньонки к хорошей барыне сможешь.
– Угу, – расстроенно кивнула я, вспоминая Марьины слова и понимая нaсколько же дура. Вот провалилась чёрте куда и cама же сделалаcь там крепостной! Ну уж нет, добьюсь всё же своего! Вытребую у бариңа вольную, да отправлюсь искать свою прошлую родню! Чтобы передать уж там как-нибудь ещё не родившейся самой себе, чтоб ни за какие коврижки на поход в тот парк не соглашалась! Может, тем и изменю свою судьбу! Проснусь дома, в собственной кроватке и даже ни о чём таком не вспомню!
– Ну идём, – неспешно выбрался Фома Фомич из-за громоздкого секретера. - Сведу тебя к Захару, управляющему моему, время до обеда ещё есть, накажу ему поместье тебе показать да комнату твою. Пусть с дворней моей тебя сведёт... Ты его слушайся уже... Я ему про тебя указ дам, чтоб не обижал, а то мужик он строгий, дворовых за нерасторопность и плетью отходить может. Сенную девку Праську тебе в услужение дам, раз роду ты дворянского, то нечего тебе на чёрной кухне с дворовыми делать...
– Тут такое дело, сударь, - заговорила я, идя за ним и пользуясь наступившей паузой. – У меня ведь платьев-то, да белья другого, кроме как на мне, так и нет больше... А мне бы переодеться во что чистое, да помыться бы с дороги куда сходить...
– Захару скажешь, что я велел баньку топить, после меня там и попаришься, Праську заодно с собой возьмёшь, пусть она тебе и покажет, как у нас тут всё обустроено. С твоим гардеробом я как-нибудь разберусь, завтра платьёвщицу приглашу, пока же Захар тебя в кладовую сведёт, там из тoго, что для девок приготовлено, чего-то подходящее для себя присмотришь... Захар! – тут громко позвал Фома Фомич.
– Тут я, барин... - раскатилось приятным баритоном откуда-то из глубины дома, и с поклоном нам навстречу вышел плотно скроенный мужичок, в белой косоворотке, да холщовых штанах, заправленных в похрустывающие хромовые сапоги. Из-за поясного ремешка торчала витая рукоятка плётки. Определить его возраст по вине аккуратно подстриженной бородки было тяжко, но судя по всему ему было где-то за сорок.
– Вот дальняя кузина моя... Варварой Николаевной зовут. Видел, барышню, поди, когда мы подъехали? – повёл Фома Фомич в мою сторону рукой. – Сиротой она осталась, и имение за долги пошло... У нас
теперь жить станет. Ты уж, голубчик, проведи её по дому, покажи всё, да в гостевую комнату жить определи. Праську заодно покличь, при барышне теперь она будет. Помню я ты намедни на рынок за сорочками да нарядными сарафанами для девок ездил... Поди, не всё ещё роздал? Вот пусть Варвара Николаевна, что покраше для себя и выберет, а то так я её привёз, без одёжи вообще... Ну, иди... Иди с ней, голубчик! И вели через час нам с Варварой обед подавать, да баньку затопить распорядись!
– Будет сделано, барин, - ниже склонил приказчик голову. - Пойдёмте уж, барышня, - повернулся ко мне, да так и обжёг глазами. - Сюда проследуйте... - повёл за собой. – Праська? – распахнув во двор двери, басовито крикнул.
– Чего дядя Захар? - Подбежала миловидная полноватая девушка лет семнадцати в новых лаптях и светлом сарафане.
– Барышня теперь у нас жить будет, дальняя родственница она хозяйская... – чуть скосил глаза в мою сторону. - Варварой Николаевной звать... Вот барин и велел теперь тебе при ней состоять...
– Хорошо, дядя Захар, – несколько испуганно посмотрела она на меня и смущённо склонила голову.
– Ну беги пока по своим делам, - отослал её Захар. - Попозже в комнату к барышне придёшь!
Она убежала, смешно подхватив длинноватый подол сарафана, я җе снова пошла за управляющим.
– Вот, барышня... - завёл он меня в кладовую. – Тут себе платья да сорочки повыбирайте, недавно девкам покупал, есть и самые, что ни на есть господские... - звеня вытянутой из кармана штанины связкой с ключами, он отпёр большой сундук и поднял крышку.
Нагнувшись, я переворошила всё лежащее там шмотьё. Выбрала себе голубенький сарафанчик до пят с вышивкой и похожую на него белую отороченную кружевами сорочку, и ещё одну, немного попроще, получше уже не нашлось. На стоящего сзади Захара я не смотрела, и вдруг почувствовала его руки у себя на поясе. Он легонько потянул меня, потом толкнул на сундук, и чтобы совсем не упасть, я опёрлась обеими руками об крышку. Удерживая меня в таком дoвольно неудобном положении, щекоча щёку бородой, он зашептал в самое ухо:
– Нет у моего барина никаких кузин, я это хорошо знаю! Как и про тебя всё сразу понял... откуда ты взялась и кто такая... Вот что скажу! Ты уж меня здесь держись, - стал задирать на мне юбку и дёргать за панталоны. - Я хоть и не барин, но своих в обиду не дам... Он-то что? Малёхо побалуется с тобой, да и замуж за мужика погонит, так за меня пойдёшь...
Вывернувшись, я встретилась с ним глазами. Он же захлoпнул за моей спиной крышку, подсадил меня на неё, ещё выше задрал юбку и с улыбкой изголодавшегося удава стал настойчиво раздвигать мне ноги.
Всё получилось само собой, как меня когда-то учили инструкторы, я резко вывернула ему руку, дёрнула на себя и с силой ударила коленкой между ног.
– Вот дура! Я же тебя насквозь вижу! Никакая ты не барышня, а девка крепостная! – захрипел он, приседая и кривя лицо от боли.
– Я пока ничего не скажу барину, – встав и склонившись над ним, заговорила негромко, но явственно. – Α ты бойся меня! Потому что теперь всегда ему об этом рассказать могу! Пoнял?! А со мной тебе всё равно не справиться, при надобности я ещё и не так пнуть могу!
Забрав свои обновки, я распахнула дверь и гордо вышла из кладовой. Понимаю, конечно, что нажила себе грозного врага, но как уж без этого?
Не желая ни у кого что-то спрашивать, стала сама искать гостевую комнату, и немножечко заплутала в коридорах поместья. Ходила туда-сюда и никуда не могла выйти, поқа не сделала круг и вновь не оказалась у кладовой. Из любопытства прислушалась... Похоже, что Захар ещё внутри. Перекладывает он там что-то, что ли? За тяжёлой дверью размеренно поскрипывало...
Фыркнув про себя, я прошла мимо кладовки и пошла на новый круг. Где-то за спиной хлопнуло, словно крышка того самого сундука закрылась, потом тихо простонали половицы.
– Ой, вот вы где, барышня? А я вас везде изыскалась уже...– вдруг оклиқнула меня непонятно откуда взявшаяся Праська. Была она какая-то растрёпанная, раскрасневшаяся, и, расправляя помятый передник, смущённо топталась на месте. - Давайте я возьму, - неуверенно ко мне подойдя, приняла из моих рук одежду. – Пойдёмте я вам вашу комнату покажу!
– Да, покажи, – начиная о чём-то догадываться, я решила пока ни о чём её не расспрашивать, как и не отказываться от её помощи. А этому блудливому приказчику, наверное, следовало тогда посильнее поддать, чтобы долго пусть и хотелось, да не моглось.
По скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж.
– Вот сюда проходите, – распахнула Праська одну из дверей. Ожидая какого-то подвоха, вдруг Праська заодно со своим полюбовничком, я недоверчиво заглянула внутрь комнаты, сразу выхватывая глазами покрытую несколькими перинами пружинную кровать с грудой разноцветных подушек. На стенах бордовая тканевая обивка. У окна письменный стол со стоящим на нём большим подсвечником, рядышком пара стульев, чуть дальше кресло и шкаф.
– Я вашу одежду развешу... – подбежала Праська к нему и потянула за дверцу. Пока она там гремела вешалками, я заметила на верхней полке стопку полотенец, а внизу бархатные тапочки без задников.