— Быстроход нас уже заждался.
Мы практически выбегаем из дворца, и тут же усаживаемся в экипаж, который уносит нас прочь из столицы.
Я нахожусь в таких смятенных чувствах, что едва замечаю мелькающий за окном пейзаж.
Слова Тейрана, его холодный, отстраненный взгляд заставляют ощущать озноб снова и снова.
Рассудок говорит о том, что он просил верить.
Но глупое сердце сжимается от боли, стоит только вспомнить, как он себя вел во дворце.
Так, словно я для него ничего не значу.
И в конце концов, вдруг так оно и есть?
— Как ваше здоровье, мисс Уайлвуд? — прерывает молчание ректор. — И где вы пропадали всю неделю, позвольте полюбопытствовать?
— Мы попали во временную петлю, — озвучиваю версию Тейрана, которую он изложил и императору тоже, да. Не оставляю без внимания и первый вопрос: — Все хорошо, спасибо.
На лице ректора появляется ухмылка.
— Знаешь, Ариана, — переходит он на неформальное общение, — возможно, вам удалось окрутить императора, но не меня! Ты не так проста, как кажешься на первый взгляд, что уж говорить об Эль Харрионе! Учти, я глаз с тебя не спущу!
Звучит как угроза, но я в ответ лишь пожимаю плечами.
За последнее время я так устала бояться, что, видимо, это чувство потихоньку атрофируется из моего сознания.
Когда показываются знакомые очертания академической изгороди, а затем и само здание с обвивающим его драконом, я облегченно выдыхаю.
Наконец-то.
Выбегаю из быстрохода первой и за воротами хочу побыстрее покинуть компанию ректора.
— Секунду, мисс, — останавливает меня Бэнкс. — Вы не прошли третий этап экзамена и теоретически не можете продолжать дальнейшее обучение.
Я замираю на полпути к Академии и вся превращаюсь в слух.
— Так вот, Ариана, поскольку экзамен вы не прошли, я могу с чистой совестью отчислить вас. И это было бы самым верным решением. Однако, вам стоит поблагодарить императора. Он за вас просил. Бедная девочка, потеряла отца, который оказался предателем, чуть было не умерла, — ректор старательно копирует тон правителя, но получается у него из рук вон плохо. А затем смотрит глаза в глаза, словно желая заглянуть и в мою душу: — Я хорошо был знаком с Цинианом. Это был уважаемый многими человек.
Сглатываю сухим горлом. К чему он клонит?
— Примите мои соболезнования. И приступайте к обучению. Вам необходимо определиться с дальнейшей специализацией.
Больше он меня не задерживает, и я, круто развернувшись на пятках, спешу к башне женского общежития. Мгновенно пробегаю по лестнице и толкаю знакомую дверь.
Веду взглядом по привычной обстановке. Все здесь как и прежде — всего по два: кровати, шкафы, столы.
Словно я наконец-то дома.
Странное ощущение.
— Ариана? — застывает Франка в дверях ванной.
Несколько долгих секунд мы стоим друг напротив друга, лишь смотря и не отводя глаз.
А затем…
— Изначальные Творцы, Ари, как я рада, что ты вернулась, — подруга заключает меня в крепкие объятия, и я с не меньшим пылом отвечаю ей.
— Я тоже, Франка, — расчувствовавшись, всхлипываю
— Ты мне расскажешь все-все? — отстраняется подруга и скользит по мне внимательным взглядом.
— Конечно, — киваю я. — Только приведу себя в порядок.
И соберусь с мыслями.
А то, боюсь, что разревусь, когда начну рассказывать о Тейране.
Убегаю в ванную, где скидываю с себя красивое, но уже опостылевшее платье и встаю под упругие струи воды.
Хочу смыть с себя все события сегодняшнего дня.
Стою так, наверное, вечность.
Когда выхожу, вижу Франку, усердно занимающуюся за столом. Улыбаюсь.
Если и есть в этом мире что-то постоянное, так это любовь подруги к знаниям.
Все-таки мне несказанно повезло, что именно она стала моей соседкой.
Если представить на ее месте условную Камиллу Кэтлер, разве могла бы я себя чувствовать в Академии так спокойно? Едва ли.
— Спасибо, Франка, — говорю искренне, — не представляешь, как я тебе благодарна.
— Эй, подруга, — соседка поворачивается ко мне, — ты только приехала, а уже будто прощаешься.
— Я и впрямь чуть было не простилась с жизнью, — произношу, а Франка вся обращается в слух. Я раздумывала над тем, что именно ей сказать.
Как оказалось, мне легче соврать императору, чем подруге.
Ведь едва ли я смогу ее убедить, что Тейран мне безразличен.
— Циниан Уайлвуд всадил мне нож в сердце на том экзамене, — решаюсь и говорю. Не знаю, как облечь все то, что произошло в слова, но понимаю, мне нужно хоть кому-то выговориться.