— Вы делаете горизонтальный разрез? — удивлённо спросил Брайтен.
Из истории медицины я знала, что раньше при операциях на матке применяли вертикальный, иногда боковой разрез. Это позволяло быстро достать ребёнка, когда ситуация становилась критической. О жизни матери, ясное дело, уже не думали. Только с течением времени стало очевидно преимущество горизонтального разреза, хотя врачи очень долго не хотели его признавать.
В нашем мире это случилось в начале девятнадцатого века, а время, в которое я попала, примерно ему и соответствует. Ах, сколько открытий чудных ещё предстоит увидеть этому миру! И микроскоп, и антибиотики, хотя препараты с похожим действием я уже находила в арсенале магички Эллен.
Хотелось бы сюда электронож. Как же прогресс разбаловал нас, современных врачей! Электроножи снижали кровопотерю, в итоге операционное поле оставалось относительно чистым, а не залитым кровью. Непрерывный ток разогревал ткани и приводил к быстрому их разъединению, при этом термические повреждения были минимальны. Да, у этого метода свои недостатки, но иногда он был весьма полезен.
В своё время я занималась лечением миом как консервативными методами, так и хирургическими. Повидала всякое и опыт у меня был, оставалось применить его к случаю Диди.
Сейчас я была намерена произвести удаление матки вместе с миомой, это было самым оптимальным вариантом, исключающим рецидив и гибель от кровопотери, а ещё снижающим вероятность инфицирования.
Все свои мысли я высказывала нейту Брайтену, который слушал внимательно, то и дело кивая.
— Удивительно, как можно было перепутать с беременностью?
— А вы думаете, у неё было время ходить по лекарям? С семерыми-то детьми и мужем? — хмыкнула я. — Ну растет живот и растёт. С кем не бывает.
Ох как жизненно. Женщины частенько забывают о своём здоровье и спохватываются, когда начинают сыпаться зубы или тело скрючивает от боли.
— Операции на матке часто заканчиваются смертью, слишком много сосудов. Слишком высок риск заражения, — вещал Брайтен. Хорошо, что Диди спала и всего этого не слышала! — Вы сейчас пошли на риск, нейра. Ойзенберг будет капать на мозг Лейну, пока тот вас не выгонит.
— Меня не так-то просто выставить за дверь. Если что, через окно вернусь.
Я уговорила Брайтена надеть запасные перчатки и тоже обработать руки. А вот Ойзенберг, посмеиваясь, что-то нашёптывал практикантам. По сути ему было плевать на жизнь пациентки, все те, кто не приносил гильдии достаточно денег, были этаким тренировочным материалом для натаскивания новых лекарей. Да и к смерти в этом мире относились спокойнее, потому что “на всё воля богов”. А гибель младенца или роженицы вообще не вызывала ни у кого удивления. Но Диди я никому не отдам, вытащу эту женщину, чего бы это ни стоило.
Меня всё ещё трясло, стресс волновал скопившуюся в теле магию, но я ужасно боялась навредить и не знала, с какой стороны подступиться, куда её направить. Тем более, лекари госпиталя не маги, для них интересней и полезней обычные манипуляции.
Мы вскрыли кожный покров, жировую клетчатку, раздвинули мышцы. Брайтен держал края раны большими зеркалами, я работала. Крови становилось всё больше, на крупные сосуды я ставила зажимы.
Удаление органа — филигранная работа. Подобно исполнению симфонии на скрипке, когда одно неверное движение — и всё пропало.
— Нейра, вы как будто всю жизнь этим занимались, — произнёс Брайтен с уважением. — Знал я одного лекаря, он в другом городе трудится. Так вот, этот умелец так лихо удалял матки, сделать операцию для него — это как салат на ужин настрогать. Правда, выживала только половина его пациенток.
Я перешла на магическое зрение, чтобы убедиться — заражения нет, в опухоли не успел начаться некроз. Ох и размеры у неё были, конечно!
— Ого, ничего себе! — присвистнул Дэрин, почти засунув нос в рану.
— Подай лучше ещё один зажим, — велела я парню. — И будь готов вскоре принять удалённый орган.
Нежно, осторожно, там шовчик, там разрез — шаг за шагом я приближалась к финалу. И вдруг что-то пошло не по плану: кровотечение никак не желало останавливаться, зажим соскальзывал, сосуд рвался. Вот засада!
Спина взмокла от пота, шея разболелась, в ушах сумасшедше стучал пульс. А кровь всё лилась и лилась. Брайтен рядом со мной ощутимо нервничал, Ойзенберг самодовольно посапывал, практиканты шептались.
— Эл, ты же маг, ну! — пискнул тиин. — Добавь немного магии, иначе я тебя тресну. Даже браслет-артефакт на это намекает!