В этих запертых конурах метр на метр было много разных мужчин. По десять, двадцать в одной клетке. Им даже не хватало места, чтобы не цепляться друг за друга конечностями. Когда у человека нет возможности отгородить себе личное пространство, и ты остаешься с кем-то в таком близком контакте днями, так и до психических расстройств недалеко. Хотя, это меньшая из их бед.
Большинство этих мужчин выглядело ужасно. Измученные, косматые, с синяками под глазами и кровоподтеками по всему телу, с громоздкими кандалами на ногах, а у отдельных индивидов – и на руках. В некоторых глазах читалось отсутствие жажды к жизни, сломленность, обреченность – пустой взгляд в пол.
Несмотря на это, нельзя было не отметить, что также большая часть из них были очень красивыми, хорошо сложенными, высокими ребятами. Должно быть, все мужчины Эрнела привлекательные на генетическом уровне, а до такого состояния, как те рабы, которых я встретила сегодня на площади, вместе с той пришибленной, их доводят именно такие «хозяйки» с садистскими наклонностями и вечной безнаказанностью в примере.
Мне больно подумать, что на их месте могли оказаться мои мужчины. Вот уж чего я им точно не хочу. Вообще никому во всех мирах такого не пожелаешь.
Хочется закрыть глаза и не смотреть на весь этот ужас. Уйти подальше. Но это не выход для меня, как для той, что приперлась в этот мир всех спасать, а для них – тем более.
- Калебирс, как тут все устроено? – я повернулась лицом к нему, стараясь не смотреть на ближайшие клетки. И на гнусные лица прохаживающихся людей с целью покупки живого товара.
Из всей довольно разношерстной толпы заметила только двух женщин. Обе были примерно похожи на ту, что была сегодня на площади, со сворой «мужей» за спиной, правда эти выглядели посолиднее, не так убито. Женщины бегали от ограждения к ограждению, высматривая тех, кто бы мог понравиться. И думать не хочется, что с выбранными ими мужчинами станет.
Правда, если переживать так за всех и вся, то никаких душевных сил не хватит. Проще разрешить все раз и навсегда.
Я старалась, особо, не привлекать к себе внимая, его и так, в последнее время, слишком много в моей жизни. Хорошо, что народу было достаточно, чтобы затеряться среди толпы. Думаю, со стороны я выглядела, как тонкая березка среди могучих дубов. От пафосности мысли прыснула в кулак.
- Всей сетью рынков управляет одна высокопоставленная женщина, вообще, она, в основном, живет в Кадар-гане, но приезжает сюда, чтобы проверять, как идут дела, нанимать «распорядителей», - он указал на мужчину, стоящего неподалеку, тот был в красном жителе с золотой каемкой, широких черных штанах и плетью в руках. Он стоял у одноэтажного барака, в который, видимо, загоняют рабов на ночь, опираясь одной ногой на ступеньку перед входом, внимательно рассматривал прохожих.
- Та женщина их нанимает, таких работников? – вопросительно подняла бровь, неприязненно рассматривая объект обсуждения.
- Да. Такие торгаши живут хорошо и поговаривают, что не дружат с совестью, потому, что ради денег и хорошей жизни готовы на зверства и изувечивание человеческих тел, а вместе с тем и личностей. Только самые сильные духом остаются собой, пройдя через руки таких живодеров.
Я сморщилась, эмоции контролировать моральных сил не было. Да и к чему это?
- Сколько у нас с собой денег?
- Что ты собралась делать? – недоверчиво спросил мужчина в ответ, так и не ответив.
- То, ради чего и оказалась в этой прогнившей империи, - не сбавляя оборотов, уверенной походной пошла к тому самому мерзкому типу, прозванному в народе живодером, видимо, не от того, что тот живо дерется, внутренне содрогаясь от мысли, что стою по периметру прямо перед признанным и призванным садистом.
Тот, завидев меня, гаденько заухмылялся, натирая серой тряпочкой черную кожаную плеть с грубой окантовкой.
- Подсказать что-то? – голос оказался гнусавым и неприятным, как и весь его вид. – Блондины? Брюнеты? Есть парочка рыжих, во-он в той клетке. Оптом дешевле. - Указал на дальнюю конуру. – Есть кроткие, хотя по глазам вижу, что вы любите сами усмирять, - он подмигнул мне своим противным маленьким глазом.
- Я хочу забрать всех, - мрачно поведала я, стараясь особо не смотреть на него, а то точно вцепилась бы ногтями в лицо.
15
- Всех? – вмиг взволнованно охрипшим голосом спросил он, нервно облизывая сальные губы. – Но это будет стоить, как половина дворца!
- Кто сказал, что я собираюсь платить? – немного выдвинула голову вперед, твердо оповещая о своих намереньях грозным видом, - у человеческой жизни нет цены. И не тебе ее устанавливать, урод. У империи есть законодательство. И оно четко регулирует, что рабство запрещено, - почти рычала я.