Так и выслушивала остальных, с ним под боком. Мужчины чувствовали, что он рядом и от того нервничали, сбивались, перепутывали слова.
А я уже начала воспринимать их какими-то хлюпиками, по сравнению с моим исполином. Интересно, дальше еще будет кто-то из этой ветви воинов, что и Резар? Если я наберу себе таких много? Мне кажется, в таком случае империи снова настанет конец света.
Словом, на сегодня я закончила, не выбрав больше никого. Как раз в троих уложилась, лишние мне не надо.
Когда мы вчетвером начали спускаться по ступеням храма имени меня, что был на возвышении, я обомлела, посмотрев вниз. У подножья святилища стояли сотни тысяч мужчин. Пласт людей уходил, наверное, на полкилометра вперед, яблоку негде упасть.
Все они смотрели в нашу сторону. И когда мы вышли, начался такой галдеж, звуковая волна, что у меня уши заложило. Они что-то кричали, пытались донести до меня какие-то послания, бросались цветами, тянулись руками, вверх, к нам. Я аж почувствовала себя главным героем фильма «Парфюмер». Концерт можно устраивать.
- И как мы пройдем через это все? – пискнула я, спрятавшись за спиной все еще голого Калебирса, что, впрочем, ничуть не стеснялся.
- Думаю, надо открыть портал, - хмурился Саадар, - так будет менее проблематично.
Сказав это, он взмахнул рукой. И перед нами появилась искорка, что стала расширяться до трех метров в высоту и двух в ширину, портал переливался фиолетовым цветом и практически полностью закрыл нас от половины населения империи. Я поняла, что нужно туда войти, но перед этим…
- Мальчики, до встречи, - выглянула я из-за переливающегося нечто и помахала рукой живому ковру из мужиков под храмом.
А ведь некоторые из них, правда, могут стать моими наложниками. Не все, конечно. Я еще с дуба не рухнула.
Как сказал Калебирс, будем поддерживать надежду народа.
Я не выходила полностью из укрытия портала, только выглянула по плечи, светлые волосы с моего плеча тоже скользнули вбок, перпендикулярно земле, ветер немного встрепал их. Я стрельнула глазками в ближайших мужчин. Они тоже были ничего так.
Эренильцы наверняка не поняли, что я сказала, не услышали. Но заметив снова меня выглядывающую, да еще и махающую им, живая волна с диким ором рванула к ступеням храма, стараясь разбить энергетический щит, тут же поставленный Калебирсом.
- Быстрее, - рыкнул он, - там куча сильных магов, я долго держать не смогу.
Резар внял и, не спрашивая, подхватил меня на руки, будто невзначай провел рукой по обмаженному плечу и шагнул в портал. А я не сопротивлялась, блаженно улыбаясь. Впервые в жизни я получила столько внимания от мужчин. Не хочу, чтобы этот сон заканчивался. Я даже чувствую себя помолодевшей! Словно мне снова двадцать…
Выйдя из фиолетового нечто именуемого порталом, Резар ступил ботинками на белый пушистый ковер в поистине царской комнате. Я так восхитилась, разглядывая роскошь вокруг, что дыхание сбилось. Большая круглая кровать, на которой поместилось бы человек десять не прикасаясь конечностями друг к другу. Ну, если местных мужиков, то пять. Над ложем висел бело-золотой воздушный балдахин. К подножью кровати придвинута софа без спинки, в тон по цвету. Рядом с симпатичным туалетным столиком, что стоял напротив окна, находилось две двери.
Я сразу попыталась сползти с Резара, чтобы посмотреть, что за ними. Но почувствовала, как из его груди вырывается рык, очень похожий на недовольство зверя. Меня прижали еще плотнее к большому телу. Я пискнула, попытавшись поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Мне это удалось.
- Что случилось?
Берсерк стоял с закрытыми глазами, трудно дышал, крылья носа расширялись слишком часто и сильно. Медитирует, что ли?
- Это их особенность, Эйдегийцев, - хмыкнул вошедший следом Калебирс, - прикасаясь больше нескольких минут к предмету своего обожания, отпустить уже слишком трудно, для этого нужна концентрация. Кстати, если что, эта комната полностью твоя.
Я предмет обожания?! Боже сохрани этих глупцов.
- Лучше помолчи, Калеб, - рыкнул Резар, - я пытаюсь, - прорычал он сквозь зубы.
Я прикусила язык, уже не вступая в диалог. А если у него не получится собраться? Я всю жизнь буду у него на руках?!
В принципе, перспектива не то чтобы ужасная…
Но в следующую секунду воин меня успокоил, тяжело вздохнув, поставил на пол и отошел на метр, отвернувшись. Я заметила, что костяшки на его пальцах побелели, так сильно он их сжимал.
- Я же говорю, - шепнул подошедший император, - лучше откажись от него, пока не поздно.
- Не нарывайся! – прозвенел рык с угла комнаты да такой, что балдахин над кроватью затрясся.