Как ни странно, возбуждение только усилилось, поднося уровень ощущений на новые высоты, еще даже без перехода к самому главному, с губ сорвался то ли испуганный вскрик, то ли что-то похожее на протяжный стон. Я снова заерзала, только теперь уже не на простыне. Скажем так, то, что ощущалось снизу, было очень твердым. И из-за этого в голове еще больше туманилось.
А когда мужчина запрокинул меня спиной на кровать, прикусывая за нижнюю губу, я поняла, что Резар слишком долго ждал этой ночи и нежным быть ему то ли не хочется, то ли не получается.
Это так неважно, лишь бы продолжал!
На секунду он остановился, вглядываясь сверху в мое лицо своими неимоверными зелеными глазами. И вдруг как скажет:
- Я люблю тебя.
- Резар…
Всплеск чувств нежности вперемешку с возбуждением ощущалось как гремучая смесь лучшего, что может ощущать человек сердцем.
Мужчина не дождался ответа – вернулся к поцелую. Только теперь это не было взрывом страсти, она превратилась во что-то теплое и ласковое, но все равно нарастающее. Только про нарастание я поняла лишь тогда, когда рука любовника все-таки вплотную пододвинулась к груди. И накрыла ее. Он так долго подводил именно к этому, что в момент соприкосновения соска с его рукой меня словно током прошибло, я старалась сдержаться, но тело само собой выгнулось.
Теперь рвано выдыхала я.
Тем временем вторая рука Резара все же стянула нижнюю часть пижамы с меня полностью. После чего поползла к бедру, а мужские губы сдвинулись на шею, определенно, оставляя засос.
- Ты моя, Азриэлла, - выдохнул он, успешно поставив на моей шее фиолетово-синее пятно, после чего снова посмотрел мне в глаза, - я могу пытаться смириться, стараться не создавать проблем, чтобы не делать тебе больно, но ты моя!
- Твоя, Резар, - тронуто улыбнулась, снизу вверх, положив руку на его щеку, стараясь не расплакаться от нежности, растрепавшей внутри любые ориентиры, глупые преграды.
Теперь Резар смотрел на меня умиротворенно, наклонился, легко чмокая в губы, в то же время я чувствовала его руку, у себя на ноге, отстранившись, мужчина переместил мою ногу себе на плечо. Я худо-бедно выдохнула, ощущая, как капельки пота стекают по спине.
На секунду истинный военачальник во всех проявлениях остановился в своих действиях. Посмотрел на меня, ожидая какого-то одобрения. Я кивнула, легонько закусив губу, дыхание терялось, но я и не пыталась отвлекаться от взрывного процесса, чтобы восстановить его.
И полетели.
Скажу лишь только то, что Резар мальчик не маленький нигде. Короче, наверное, эту ночь обитатели дома не спали. Тихой девочкой я быть не смогла. Но Резара едва ли это волновало. И меня вместе с ним. Он достоин любви. И полного ее проявления.
55
Выволокло из сна меня кое-что лучшее из того, что может разбудить. Чьи-то губы скользили по шее, периодически немного прикусывая нежную кожу. Выпутав руки из одеяла, я приобняла военачальника, счастливо улыбаясь с закрытыми глазами. Я чувствовала как веки, что прикрывали глаза, дрожат от солнечных лучей, что ложились сверху, пробиваясь в комнату сквозь толщу стекла.
- Резар, и откуда желание берется, после такой-то ночи? – Я не лукавила, время выдалось наполненным до отвала разными ощущениями. Мы не остановились на одном разе, постоянно снова возвращаясь к исследованию распаленных тел друг друга. И открывали все новые и новые зоны повышенной чувствительности в разных точках телесных оболочек.
Мужчина остановился. А мои руки доползли до его шевелюры, зарываясь в нее пальцами. И тут я растерялась. Волосы. Они были другими. Более длинными и мягкими, чем у Берсерка. За ночь я успела исследовать все части тела Резара. А тут что-то не сходится!
Я резво, испуганно распахнула глаза. Тут же встречаясь с глазами Калебирса, что почему-то сейчас потемнели ближе к синему цвету. Мужчина смотрел на меня сосредоточенно, а я на него – растерянным взглядом.
Конфуз…
- А г-г-де Резар? – просипела я, чувствуя себя пойманной на поличном.
Калеб нахмуренно сдвинул брови, но ответил:
- Он внизу, решает некоторые… дела. Я справедливо решил, что после ночи с Резаром наступает мой день с тобой.
- Все верно, - я пристыжено закусила губу, осматривая ножки туалетного столика у дальней стены, - прости за этот случай.
- Все хорошо, - император улыбнулся искренне, но мне показалось, что на дне его глаз засела грусть.
Вот я идиотка!
Потянулась, чтобы обнять его покрепче. Мне точно не хотелось бы, чтобы Калебирс был грустным. Да еще и из-за меня непутевой.