Через минуту голосок у нее все же пробился:
— Миледи, мне кажется…кажется, — заикаясь бормотала она, — ритуал на вас плохо сказался. Неужели вы этого хотели?
— Ритуал?
Вот теперь перекосило меня.
Откинув вопросы в сторону, бросилась к злосчастному зеркалу, что бы в следующую секунду разучиться дышать.
В отражении на меня таращились лазурного цвета большие глаза. Печальные до невозможности, они украшали хрупкое бледное лицо с острым подбородком. А в обрамлении золотых, спадающих каскадом по хрупким плечам до талии волос, мордашка незнакомки казалась удивительно трогательной, растерянной и болезненной.
Незнакомка определенно красавица, только ни признаков здоровья, ни радости в ней не было.
Пухленькие небольшие губки, можно было назвать идеальными, но на фоне общей картины, воспринимались они как последний штрих к совершенно фарфоровому лицу коллекционной куклы. Я про те самые коллекционные куклы, которым всегда рисуют огромнейшие томные глаза, добавляя красноты вокруг век и зацелованный эффект на бледных губах.
Где привычное мне лицо?
Может я и не так идеальна как девушка в зеркале, но у меня всегда была живая мимика, блеск в глазах и я часто улыбалась.
А кожа…ну да, не такая фарфоровая, но с оттенком, присущим живым людям, даже загар еще держался с лета, а я еще его немного поддерживала.
Черт, черт, черт.
Ощупав себя, потрогав, покорчив рожицы, убедилась — в отражении я.
Я!!!
Но лицо с телом не мои.
Эта хрупкая болезненная златовласка с безжизненными, пусть и очень красивыми глазами — не могла быть мной, но именно ее сейчас видела.
Невия тихо паниковала.
Я продолжила изучать отражение. Поиграла бровями, попробовала улыбаться, в том числе и как люблю, правым уголком. Ну вот так получше, меньше на труп похожа.
Но мой вердикт все равно прозвучал так:
— Я урод. В гроб краше кладут. Под мой цвет кожи только бледно лиловый носить, — окинула придирчивым взглядом элегантное платье в пол, но совершенно мне не подходящее, — ужас.
— Что вы, миледи? — ошарашенная мордашка Невии отразилась в зеркале рядом с бледной златовлаской, — вы прекрасны. Ваше черты утонченны, как и подобает благородной эрре. И этот цвет вам очень идет, он подчеркивает белизну вашей кожи.
— Ага, а еще трупный оттенок и передает страдания, — закатив глаза, вспомнила про окно.
Точно, я хотела в него заглянуть и окончательно оценить масштаб потрясений. Эх, если бы могла предположить, что в будущем одним видом за окном катастрофа не ограничится, сразу бы бежать кинулась, а пока…
Хлопая длинющими, натуральными ресницами-опахалами, изучала зеленую лужайку с розовыми кустами, огромную территорию сада, с несколькими кружевными беседками и домик на другом конце садовой территории, утопающий в зелени. Чудесное строение. Белый камень, колонны, балкончики. Чудо, как хорош. Что это, охотничий домик?
Один момент смущает, а конкретно вопрос — что я тут делаю?
— Миледи, позвольте вас увести, иначе проблем не оберемся. Ой, — Невия вздрогнула, прикрыв в испуге ладошкой рот, — надо торопиться.
Что ее так напугало?
Через секунду увидела. На широкую мощеную дорогу, откуда то сбоку, вырулил экипаж.
— Кто это? — я заинтересованно прищурилась, заметив в открытой повозке две фигуры, не считая кучера. Мужчина и женщина.
— Ваш супруг. Миледи, прошу! Он не один, а с эррой Морисой.
— С кем?
— Она его шерра, разве вы не помните?
Похоже у меня сработал внутренний переводчик с местного на родной и вопросы отпали. Что такое шерра поняла и так.
Глава 2
Вот это новости.
Я очнуться не успела, а некий муженек, предположительно не Антон, уже с какой-то шеррой домой возвращается.
Дежавю, однако.
Точно, я попала в ад и мне здесь тоже изменяют.
Вот такая судьба с оленьими рогами.
Бойкая Невия не стала дожидаться, когда я окончательно приду в себя и вывела меня из хозяйской спальни, потащив по просторным коридорам, шириной в полноценные длинные комнаты. Взгляд задерживался на изящных канделябрах, паркете из ценных пород дерева, элегантной мебели и всем богатом убранстве по очереди.
Мы шли быстро, но глаза постоянно искали на чем сфокусироваться, ловили детали, а в голове царила просто невероятная каша.
Решительно ничего не понимала. Возникали, конечно, версии, но ни одна из них ни казалась правдоподобной.
Новый поворот к лестнице.
До нас донеслись гулкие голоса и заливистый женский смех.