Наши женщины не ревнуют к эа — они лишь развлечение. Эа не могут иметь детей от эльфов.
Моя мать была разгневана, когда узнала, что мой отец, её любимый мужчина и Повелитель сердца, полюбил другую эльфийку, забыв её…
Она не простила.
Отныне, пример моих родителей стал важным фактором в моей жизни при выборе наложниц — только эа, никаких эльфиек — ни светлых, ни тёмных.
К радости или нет, но свою единственную я ещё не встретил…
Тряхнул головой, прогоняя воспоминания давних лет.
Закрыв дверь своих покоев, за которыми остался мой верный Дариэль, я хлопнул в ладоши, призывая своего раба. Молодой эа помог мне снять праздничный наряд. Юноша был обучен раздевать и одевать меня так, чтобы не касаться моей кожи.
Обнажённый, я вошёл в обитель воды и, оказавшись в объятиях молочного эликсира, на несколько мгновений расслабился. Мои личные служанки-эльфийки помогли мне помыться и сделали массаж.
Когда я вернулся в свои покои, мой личный раб, быстро и ловко, набросил на мои плечи халат.
Обувшись в мягкие сандалии, я отправился по тайным проходам, к своей сегодняшней фаворитке, которая покорила меня своей необычной внешностью и диковинным, но призывным и страстным, обещающим жаркую ночь, танцем.
Улыбнулся, представив, как она ждёт меня — покорная, робкая, дрожащая, словно испуганная птичка, но при этом, желающая оказаться в моих объятиях…
Открыл потайную дверь и вошёл внутрь покоев.
Скинул халат, разулся и подошёл к кровати.
Резким движением отдёрнул тяжёлую ткань, скрывающую мою наложницу…
Кровать оказалась пуста.
— Вы очень приятно пахнете… — раздался у меня за спиной тихий и ласкающий слух нежный голос.
Я не услышал и не почувствовал эа за своей спиной?!
Ярость на непокорную эа обрушилась молниеносной вспышкой.
Резко развернулся и на мгновение замер.
Эа, полностью одетая в свой наряд для выступления, держала в одной руке фрукт, а в другой кинжал, который являлся украшение покоев, а не кухонным прибором для очистки фруктов!
Ариана
Териас явно был взбешён. В его глазах горел нехороший блеск.
«Что за глупость я ляпнула про приятный аромат? Не могла пооригинальнее его встретить? Хотя, куда уж оригинальнее? Надо было просто лежать в постели бревном и ждать его…»
Повелитель глядел на меня, гневно раздувая свои ноздри.
А я, несмотря на опасность ситуации, глядела на него в ответ, завороженная мощью и статью этого мужчины.
Высокий, сильный, красивый. Тело настолько великолепно, что я оторваться не могла.
Стыдливо коснулась взглядом его мужественности и почувствовала, как заливаюсь краской стыда.
Резко отвернулась и для надёжности, ещё зажмурила глаза.
— Дерзкая эа, как ты смеешь поворачиваться ко мне спиной? — раздалось шипение Повелителя.
Снова к нему повернулась и, глядя только ему в глаза, сбивчиво произнесла:
— Простите, Повелитель. Я… Вы… Вы настолько привлекательный мужчина, да ещё и обнажённый, что я смутилась…
— Твои слова расходятся с твоим поведением, эа, — сказал он с угрозой в голосе. — Ты встретила меня неподобающе.
— Простите…
— Я не позволял тебе говорить, — резко сказал он.
Захлопнула рот и кивнула.
— В твоих руках находится кинжал, эа. Этим кинжалом эльфийка-предательница пыталась заколоть Первого Повелителя Тёмных эльфов. Вопреки её желанию, кинжал не пронзил сердце Повелителя. Кинжал принёс смерть вероломной эльфийке, эа. Кинжал в твой руке — исторический предмет, который является, напоминаем, что даже самая красивая женщина, может оказаться ядовитой змеёй и нанести удар в спину.
Его голос звучал вкрадчиво, лился, словно патока, ласкал слух и завораживал, но при этом был опасным и обещал мне большие неприятности.
Посмотрела на невзрачный ножик и скривилась.
«Чёрт. А я им фрукт порезала и хотела его уже съесть. Хорошо, что эльф вовремя явился и рассказал историю этого предмета».
Положила ножик обратно на поднос, откуда я его и взяла, и вернула фрукт в вазу.
Мало ли, а то может, эти фрукты отравлены и символизируют какое-нибудь событие… Хотя, кушать уж очень хотелось.
— Простите… — пробормотала едва слышно.
Повелитель смотрел на меня, как на забавную зверушку со снисходительной усмешкой.
— На первый раз, эа, я тебя прощаю… — произнёс он и протянул мне в приглашении свою ладонь.