— Неофициально никто не знает. Андреас запретил говорить на эту тему, и любой, кто ее поднимает, неизбежно оказывается наказан.
Мне стало совсем не по себе. Ведь если мы с Мартином стали фактически свидетелями его тайны…
Однако поддаться панике в полной мере я не успела — дверь открылась, и в покои вошел Мартин.
— Ну что? — тут же среагировала Ванесса. — Он признался?
— Признался. И Крейга самого уже ищут. Пока непонятно, добровольно ли он сотрудничал. Сам Корлис слишком трясется за свою задницу, — хмуро ответил муж.
— То есть пока ничего?
— В этом плане да. А вот насчет остального… — тут он посмотрел на меня. — У нас с Андреасом есть план.
Вроде бы стоило порадоваться — план это хорошо. Но тон, которым муж это сказал, давал понять, что просто нам не будет. Хотя пора бы уже привыкнуть, да?
— И что за план? — с энтузиазмом спросила Ванесса.
— Ты останешься здесь и будешь восстанавливаться, — не терпящим возражения тоном заявил Мартин.
— Но я…
— И ты, и Даниэль.
— Ты обещал! — возмутилась она. — Ты должен рассказать!
А затем Ванесса обернулась ко мне, и мне пришлось кивнуть, подтверждая правомерность ее претензии.
Муж недовольно качнул головой.
— Сейчас нет времени. Не злись.
Та, конечно же, расстроилась. Я уже поняла, что Ванесса — девушка решительная и непрочь поучаствовать в любой активности.
— Зоя, я пойду с вами! — решительно возмутилась она, вскочила с постели и тут же пошатнулась. Я едва успела ее придержать.
Мартин выразительно посмотрел на кузину, и та расстроенно хмыкнула.
— Спасибо, что помогла нам, — уже гораздо мягче произнес он, приобняв. — Но я не хочу и не могу больше рисковать тобой. После мы расскажем тебе все, но сейчас нам и правда нужно идти к Андреасу. Договорились?
Ванесса кивнула неохотно, но было видно, что все-таки она согласилась со словами Мартина. Да и я сама тоже не хотела ее впутывать — они с Даниэлем и так пострадали немало.
— Когда все закончится, мы обязательно полетаем на Вайолетте, — пообещала я, чтобы хоть как-то поднять настроение девушке.
— Правда? — судя по ее реакции, я не прогадала.
— Конечно.
Уже в коридоре, когда мы направлялись к императору, я поймала задумчивый взгляд мужа.
— Что?
— Ты удивительная женщина, — тихо ответил тот. — Каждый раз мне кажется, что уже все про тебя понял, но тебе удается снова и снова доказать, что я ошибался.
— Это ты так витиевато сказал, что я странная?
— Что ты лучшая.
Все-таки Мартин опять сумел меня смутить — всего пара слов он умудрился вогнать меня в краску и одновременно вызвать трепет в груди.
— Послушай, Зоя, план Андреаса очень рискованный. Но другого у нас нет, и вряд ли появится. Поэтому я хочу, чтобы ты знала, что я тебя…
— Где вас носит?
Голос этого самого Андреаса оказался весьма некстати. И я даже готова была снова применить свой дар к его светлейшей персоне прямо сейчас!
— Сам виноват, что мои покои так далеко, — фыркнул супруг.
— Ты, кажется, сам их выбирал, — не остался тот в долгу. А я лишь закатила глаза на это ребячество.
— Вроде было мало времени, — напомнила обоим, что пора бы заняться делом.
— У меня все готово, — уже совершенно иным тоном произнес император, и повел нас за собой через тайный ход вроде тех, которые использовала Ванесса, когда мы сбежали из замка в прошлый раз.
Так мы оказались в небольшой комнате, похожей то ли на кабинет, то ли на мини библиотеку.
У стены стоял широкий стол, на котором помимо пары ножей, стояла та самая чаша Илай. Едва я ее увидела, как мне тут же показалось, что с ней что-то не так. Не раздумывая, подошла к ней, чтобы взять, как услышала:
— Зоя! Нет!
Но отдернуть руку, увы, не успела… А в следующее мгновение перед глазами потемнело.
Первое, что я поняла, едва вернулась способность видеть — я оказалась в другом месте. Совершенно незнакомом.
— Ну, вот и встретились, — раздался позади голос богини Илай. Я резко обернулась и увидела ее.
В этот раз она выглядела куда более живой. Больше того, прислушавшись к внутренним ощущениям, я поняла еще одну важную вещь — это не видение, не сон.
Я действительно оказалась непонятно где наедине со сбрендившей богиней.
— Что-то ты не рада своей спасительнице, — недовольно фыркнула та.
— И от чего же ты меня спасла?
— От прозябания в чужом мире.