Нет… Нет!
Земля под ногами бурлила, я понимала, что это конец…
Прижав к себе нож, я направила его лезвием от себя, скрестила руки перед собой и в этот же миг из-под земли вырвались толстые, гибкие словно змеи корни, похожие на лианы.
Они сковали тело в мгновение ока, образовали кокон, но стоило им коснуться острия ножа, как несколько ветвей немного разошлись в стороны как раз на уровне глаз. Из глубокого пореза сочился темно-фиолетовый сок, он раздражал кожу, обжигал ее, но при этом никаких покраснений не вызывал.
Лианы тащили меня по земле, били о камни, но из-за кокона я не получала сильных ударов. Перед глазами все кружилось, вкус крови вызывал тошноту, головная боль стала невыносимой, я пыталась дышать, но захлебывалась слезами и собственным ужасом. Даже кричать не могла – тело словно онемело.
Это конец… Так ведь?
Внезапно меня оторвало от земли, а уже через мгновение я застыла, повиснув в коконе…
Тишина… Ужасная, леденящая душу…
Я дышала часто, дрожала, но руки сжимали лезвие. Из-за того, что нож ранил неизвестную мне тварь, лианы немного распустились. Нет, они не ослабили хватку, но по крайней мере я хоть что-то перед собой видела.
Поляна… Поляна в лесу! Тут так много деревьев… И Коконы…
Они были везде, висели словно трофеи… Сквозь некоторые из них торчали чьи-то лапы, на земле под жертвами образовались лужи крови, в ближайшем ко мне коконе повис Антон – узнала его благодаря ногам, часть обуви торчала из своеобразной камеры, а прямо передо мной…
Прямо передо мной висел некто очень странный… Я не видела лица, но вот руки…
Человеческие…
Тонкие запястья, на указательном пальце перстень… Длинные острые когти! И что самое важное – цвет кожи. Темно-фиолетовый, ближе к синему. Это из-за сока лианы? Она делает кожу такой странной? Цвет похож, но… Но он не такой темный…
Я пыталась произнести хоть слово, но из-за паники не могла контролировать голос. Только и оставалось, что слышать истерику Антона и видеть, как он пытается выбраться, дергая ногами.
Я хотела кричать, хотела сказать хоть слово, но мгновенно замерла, когда увидела его…
Длинное высокое тело… Кожа плотная, черная, грубая… Когти длинные, заостренные… Существо чем-то напоминало человека, но было больше в размере. Строение черепа сильно отличалось – голова маленькая, но вот рот поистине огромный. Прорези на месте носа с шумом вдыхали воздух, глаза были закрыты, длинный лысый хвост с силой бил по земле.
Антон не видел тварь, но ощутил, как изменилась атмосфера. Он замер, но я слышала, как стучат от страха его зубы.
Существо принюхалось к нему, облизнуло пересохшие губы, но сорвало кокон, висевший рядом. Разбив одним ударом высохшие лианы, хищник достал изголодавшуюся, обессилевшую жертву – собаку, и мигом откусил ей голову…
Твою ж…
Я закрыла глаза, не в силах смотреть на то, что там творилось. Лианы при этом снова и снова пытались закрыть небольшое окно, создав плотный контур, но снова и снова нарывались на лезвие… Оно ранило их, хоть и несильно, так что даже после трапезы неизвестной мне твари я смогла видеть окружающий мир.
Боже, уж лучше бы во сне умерла… Как папа… Просто уснула и не проснулась… Самая гуманная смерть!
- Н-нет… Нет… нет-нет-нет… Не может быть… Это не я… Не со мной…
Антон пищал, его кокон дрожал вместе с ним, я видела, как дергались его ноги.
- Это все она… Все она виновата! Я видел, тебя тоже схватили, тварь! Это ты нас завела сюда!
- Замолчи, - я пыталась рассмотреть землю под ногами, видела краем глаза свой рюкзак, а сверху на нем красовался разломанный лук… Чуть сбоку, к моему счастью, лежал еще один, чужой, но без тетивы. На земле были разбросаны странные вещи: рваные куски тряпок, обглоданные кости, поломанные лезвия, а так же различные емкости вроде склянок и колб. Как последние не разбились – уму не постижимо. - Я не виновата. Хватит.
- Заткнись! Ты виновата! Только ты! Ты и только ты! Ненавижу тебя! Строишь из себя неприступную королеву, а на деле гнилая тварь!
- Ты бросил меня умирать, забрал мое снаряжение, угрожал при этом… Антон, даже если случится чудо, и мы выживем, будь уверен, я убью тебя.
Не знаю, что случилось со мной, но я почему-то успокоилась. Точнее не так – жажда жить во мне была столь сильной, что заменила собой страх.