— Дарят? — Вот же псих! — Правильнее будет сказать насильно впихивают.
— Нет же! Это благословение! — Он всерьез в это верит? — Подарок от Ее Величества! Сама посуди: она выбрала нас, никчемных слабых магов. Не казнила, не отдала инквизиции. Наоборот, выделила из толпы других таких же. Дает столько силы, сколько нам и не снилось! Такие возможности! Я бы хотел больше силы, но их чертовы правила не позволяют вливать больше положенного.
Да он явно не здоров! С таким энтузиазмом и придыханием говорить о Миллене человек находящийся в здравом уме точно не стал бы.
— А что у тебя за дар? — Спросил он.
— Разве это важно? — Давай, выпытывай у меня все тайны, пакость!
— Да не жмись ты, мы все тут в одной лодке.
В чем-то он прав. Да и смысл скрывать? Он может случайно услышать разговор надсмотрщиков и узнать то, о чем спрашивает.
— Свет и иллюзии.
— Превосходно! — Он хлопнул в ладоши и тихо хрипло рассмеялся. С каждой секундой смех становился все громче. Охрана постучала в дверь, чтоб угомонить его веселье. Судя по звуку, он вытер выступившие от смеха слезы. — Какие же они идиоты! О, Великая Арейн!
— Почему? — У меня засосало под ложечкой от дурного предчувствия.
— Свет! Ах-ха-ха! Прости! Эта сила несовместима с магией Хаоса. Сделать из тебя химеру невозможно. Как и выпить. А жаль, — Его голос мгновенно стал холодным, потеряв нотки веселости. — Иллюзии мне бы пригодились.
Мороз прошел по коже. Если об этом узнают… Хотя, наверняка ведь знают. Но почему, тогда, до сих пытаются изменить мою магию?
— Я придумал! — Выдернул он меня из невеселых мыслей. — Отличный план! Слушай!
Глава 38
Шайн
Мать ворвалась в мои покои, вновь наплевав на нормы приличия и личные границы. Хотя, о чем я говорю? Для нее я пешка в политических интригах, вряд ли она когда-либо задумывалась о моих правах и свободах. Я переодевался в походный мундир. Как раз застегивал ставшую тесной в плечах рубашку, когда Императрица влетела в спальню.
— Вот! Полюбуйся! А я говорила, предупреждала! — Она швырнула сложенный в несколько раз желтый лист бумаги на кровать и стала нервно ходить по комнате из стороны в сторону, как делала всегда, когда сильно переживала.
— Что это? — Даже не посмотрел в сторону письма. Покончил с рубашкой, набросил на плечи китель, поправил манжеты, и взялся за пуговицы.
— Письмо от твоей аристократочки! — Она сверкнула в мою сторону глазами. — Не говори, что я тебя не предупреждала! Ее родителям доложишь обо всем сам!
Мать развернулась и вышла из комнаты, гневно хлопнув дверью.
Я перевел взгляд на письмо, ярко выделяющееся на синем покрывале. Сердце прыгнуло к горлу и заколотилось как бешеное. Я смотрел на лежащий на покрывале прямоугольник и боялся к нему подойти. Но не выдержав, все же развернул бумагу и прочел:
'Милый Шайн!
Вспоминая наше полное опасностей знакомство и Ваше предложение стать фавориткой, прихожу к выводу, что все сложилось как нельзя лучше.
Я покинула Империю с легким сердцем. Наконец, у меня появилась возможность жить в свое удовольствие на берегах безопасной Айконии. Очень рада, что мы не успели связать себя никакими узами, ведь здесь я встретила замечательного человека. Он делает меня счастливой!
Надеюсь, Вы порадуетесь за меня так же, как я рада за Вас.
Желаю вам с принцессой Ариель долгих и счастливых лет жизни!'
В груди будто лопнула струна, резонируя болью по ребрам, сдавливая дыхание. Внешне старался оставаться невозмутимым. Опустился в кресло и снова перечитал письмо. Почерк похож на ее, да и о моем предложении знали только мы двое. Но почему письмо не подписано? Все выглядело слишком странным, неестественным, наигранным. Появление Императрицы с этим посланием как раз перед моей отправкой на границу будто сценка в театре. В висках пульсировало. Я с хрустом сжал записку в кулаке так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Не верю ни единому слову. Тебе не избавиться от меня какими-то жалкими отговорками. О, нет! Я не оставлю тебя в покое! — Прорычал, не сразу осознав, что говорю вслух. — Найду, где бы и с кем бы ты не была!
Мать хочет, чтоб я сообщил ее родителям о побеге их единственной дочери перед своим отъездом? Что ж, я встречусь с ними, как она того желает.
Осень потихоньку отбирала у лета тепло. Ветер стал колючим и резким, дни постепенно становились короче, а воздух холоднее. Солнце в тот день было особенно теплым, но в тени можно было продрогнуть.