Пролог
— Это шутка?
Пустые бронзовые глазницы остались неподвижны.
— Повторяю. — Голос забытого бога отдавал ржавым металлом. — Я не знаю, где Избранная сто сорок семь дробь два.
Клод не стал добавлять, что даже если бы знал, не сказал где находится девушка. Это было очевидно. Враг должен был понимать.
С той стороны зеркала, являющегося иным миром, мужчина в черном нахмурился.
— Ее нет ни в одном из свободных миров.
— О которых тебе известно.
— Ее нет. — С нажимом произнес Враг. — Центр — единственное место, где она может оставаться вне досягаемости Золотой оси. Значит она у вас.
Клод не ответил.
— Она должна со мной встретиться. Ради ее же блага.
— Дробь уже давно никому ничего не должна. — Отрезала живая статуя в балахоне. — Она исполнила свое предназначение.
— Мне плевать, если ты думаешь, что этим все кончено. Я хочу ее видеть.
Разговор становился чересчур раздражительным. Клод не имел привычки вести подобные диалоги без возможности вызвать оппонента на дуэль. А в нынешних реалиях такая возможность стремилась к нулю.
— Разговор окончен.
Клод дернул за золотой шнур и завесь скользнула по зеркалу, скрывая ненавистный лик Врага. Какое — то время цельнометаллическая статуя буравила бардовые шторки. Потом в проеме двери появился настороженный Ле'ахеш'иарс'ту.
— Ну? — Не очень вежливо поинтересовался Клод, поворачиваясь к нему.
Обладатель юного человеческого воплощения кивнул на закрытое бархатом зеркало, как бы спрашивая, можно ли говорить без опаски. Клод мотнул головой. Магия полностью отрезала связь с миром, откуда вещал Враг, но рисковать все же не стоило.
Как только они покинули зал, юноша выпалил:
— Атрос подтвердил, она открывала белое зеркало.
Клод проглотил проклятья, вертевшиеся на языке. Все равно они были на древнем наречии его мира и Ле'ахеш'иарс'ту вряд ли бы оценил красоту их нецензурного значения. Вместо этого он спокойно сказал:
— Я думал его надежно спрятали.
— Она Избранная Центра, — пожал тот плечами. — Здесь от нее ничего не спрячешь.
— И, конечно же, она решила, что это ее ума дело. Она хоть понимает…
— Она понимает, — перебил Ле'ахеш'иарс'ту. — Враг явился не просто так. В Золотой оси собирается совет Незыблемого трона полным составом. Для них больше не тайна, что Дробь использует их магию. Многих это серьезно взволновало. Если ее признают проблемой, ни в одном из миров ей не быть в безопасности. Возможно, тот мир ее последний шанс.
— Мы не знаем, как отреагирует магия заражения. — пробормотал Клод, сжимая рукоять меча. — Безумная девчонка.
— По крайней мере, она в безопасности от Врага.
— А так ли это?
— 1 –
Вы испытывали когда-нибудь удивление от того, что проснулись в своей постели? У себя дома. В своей комнате. В любимой кровати, в пижаме с цветочками, обнимая мягкую подушку.
Угу. Это же ваш дом. Где еще, черт возьми, вы могли оказаться утром?
Нет, я уже привыкла, что не просыпаюсь богатой и знаменитой. И к тому, что меня не пробуждает страстным поцелуем любовник. В конце концов, никогда такого не было, нечего и начинать. Но именно сегодня я почувствовала в этом нечто неправильное.
— Аня, завтрак стынет!
В дверь ванной постучались. Я неохотно оторвалась от собственного отражения и откликнулась:
— Иду.
Поставила щетку в стакан и плеснула ледяной водой в лицо. Морок все никак не хотел проходить. В зеркале все еще была я. Копна всклоченных волос: золотистый блонд волнами спускающийся до лопаток, и отросшие корни, которые надо было покрасить еще неделю назад. И подстричь. Да, определенно надо. Длинные волосы не целесообразны.
Вы когда-нибудь удивлялись, видя в зеркале себя?
— Бред, — пробормотала я, зачесывая их в хвост.
Когда я зашла на кухню, мама уже скидывала с себя фартук.
— Помоешь посуду? — Спросила она. — У меня первая запись на девять.
Приятно пахло едой и свежезаваренным кофе. Каша грелась на плите, несколько бутербродов, заботливо прикрытых стеклянной чашкой, скромно ждали свое участи.
— Угу.
С вами случалось такое, что вы просыпаетесь, а мир вокруг как будто изменился? А наоборот, когда мир все тот же, но с вами что-то не так?
— Погладила твою рубашку. Она на вешалке. Все, побежала.
Я потянулась к кастрюле. Мелькнула мысль, что стоило бы разозлиться, из-за того что мама без спроса залазит в мой шкаф и берет мои вещи. Даже для того чтобы погладить. Мне, блин, третий десяток, мам, давай начнем уважать личные границы!
Но раздражение и не думало поднимать свое уродливое лицо. Вместо утреннего ворчания я лишь невнятно пробормотала, будто все еще находясь в полусне:
— Спасибо, мам.
— Не возвращайся затемно! — уже из коридора.
Хлопнула дверь.
Я не сразу уловила смысл ее слов.
— Мам, погоди! — крикнула я, но она меня уже не слышала. — Пап?
Отец тоже не отозвался. Наверное в ночной смене. Значит, раньше десяти не появится.
— Наверное? — переспросила саму себя. Обычно я знала наизусть папины смены.
Я пододвинула смартфон и ткнула в иконку календаря. Пятница. Звездочка в квадратике содержала уведомление о каком-то событии. Клик на нее показал пустое окно. Ничего.
— Ну естественно, — фыркнула я, делая глоток обжигающего кофе.
Я не надеялась, что он меня взбодрит, но хоть немного мои мысли мог бы и прояснить. Например, откуда это зудящее чувство, что я забыла что-то важное?
Прокрутив в голове классический набор страхов и недовольств, с некоторым сомнением остановилась на стандартной депрессии перед днем Рождения. Ну да, за полгода до этого самого дня Рождения. Но так круглая дата! К ней заранее надо готовиться, а то вдруг не успею. Что там у нас? Гнетущие мысли о том, что пора бы начать жить той жизнью, которой хочется. Что-то изменить. Сделать важный шаг. Или хоть какой-нибудь шаг. Выучить другой язык, сменить работу, завести серьезные отношения. Купить безумно дорогой телефон, который мне не по карману чисто ради крутой фотокамеры, которую я буду использовать не чаще раза в месяц.
— Ах, да, — хмыкнула я, поглядывая на блестящую поверхность новенького телефона. — Выполнено. Нет, как-то слишком просто.
Тем не менее, пока я заканчивала завтрак, взгляд то и дело блуждал в пространстве по кухне, выискивая повод побеспокоиться. Как только выбор пал на нелюбимую работу и что я не на своем месте, в ногу боднулся серый комок шерсти. Улыбка на лице расплылась по мимо воли.
— Тима, — умилилась я. Почувствовав приглашение, кошак бесцеремонно прыгнул на мои колени. — Тимьяний. Только не делай вид, что мама тебя не кормила, прожорливая ты морда.
Прожорливая морда протестующе боднулась в грудь. Мол, покормить — покормили, а вот догладить не догладили. Отодвину подальше пустую тарелку, я обняла мальца. Тот в ответ зыркнул черно-золотистым газами и замурлыкал.
— Как же я по всем вам скучала, — выдала я в пушистую шерстку любимчика, и осеклась.
Телефон издал противную трель пришедшего сообщения. Сбитая с какой-то мысли, я глянула на экран. «Марина раб» — высветилось серыми буквами.
— Эээ… — уставилась я на стандартный текст оповещения о скором прибытии такси. — Ну вот и Маринка чудит. Эх, пора мне Титьяниий. Приятная ты компания, жаль что зарплату платить не можешь.
С сожалением спустив кота на пол, а я приступила к привычному ритуалу сборов. Следующий звонок застал меня уже в коридоре.
— Да?
— Да, — подтвердил невыспавшийся голос коллеги. — Я в такси. Буду через пятнадцать минут.
— Где? — не поняла я. И на всякий случай не поняла еще раз. — Зачем?
Из трубки донесся сладостный зевок.
— У тебя. Договаривались же.
Я глянула на брелок и документы, аккуратно лежащие на тумбочке.
— Я же на машине.
— И я на машине. Мы все сегодня договаривались пить. Так что никаких оправданий, типа ты за рулем. Рестопабы не для того созданы, чтобы рядом с ними надолго парковаться. Пятнадцать минут, Анютка. Опоздаешь, за простой скидываться не буду.