Тем временем, дав мне возможность хоть немного отдышаться, тот который с ожогами, на вполне приличном английском интересуется:
- Почему вы напали на наших братьев? Только не говори, что ничего не понимаешь и это не вы. Не надо.
- Мы, - признаю очевидное, всей мордой лица пытаясь выразить сожаление о случившемся. И тут же добавляю, - Я просто пришел забрать своих женщин.
- А ты, видно, крутой парень? – кривовато ухмыляется он, - Серьезному человеку надо много женской ласки и заботы - понимаю.
- У себя в банде - я главный, - стараюсь напустить на себя значительный вид. Было бы неплохо - если б они посчитали меня важной птицей, которую можно поменять на туеву хучу полезностей.
- И где твоя банда сейчас?
- Уже дома. За речкой, - пожимаю плечами, стараясь выглядеть максимально уверенным и равнодушным.
- Где все имущество убитых вами?
- Зарыли в лесу. Там же, неподалеку. Я покажу.
- Конечно, покажешь, – прищуривается он весело, но очень недобро, - И расскажешь. И пока твои слова будут мне интересны – ты будешь жить. Возможно, даже с не отрезанными яйцами и членом между ног, а не в собственных зубах, - обрисовывает мне шикарные перспективы собеседник, - А где твоё ружье?
- Там, в воде, - мотаю головой, показывая направление.
До того молчащие нигеры ржут. Чего это они? Вполне допускаю, что я сейчас похож на собаку, стряхивающую с морды воду, но разве это повод?
Ну, гады черномазые! Никакого уважения. Жил бы я в девятнадцатом веке в штатах – однозначно пошел бы за конфедератов воевать. И хрен бы вам по всей баклажанной морде, а не свободу от рабства и права человека!
Беседующий со мной сын Африки обходится без глупых вопросов, типа: «Где остальные»?
Просчитать, что стрелков было двое, смог бы и ребенок.
- Выходи, - кивает он на сушу у себя под ногами.
Ответно киваю и послушно выбираюсь на берег, где у меня проворно изымают «Браунинг» и нож.
Пистолет Матвея я выбросил вслед за карабином и рюкзаком.
Всё – теперь Котейка пустой, как барабан! Хотя, для полного соответствия ситуации – скорее, как африканский тамтам.
- Пошли, покажешь, где твой карабин и рюкзак.
Идем. А куда деваться-то?
- Вроде бы здесь, - я оглядываюсь на обожженного.
- Доставай, - хмыкает он.
Снова лезу в воду.
Ныряю. Вслепую шарю руками по действительно илистому дну.
Мимо…
Отдышавшись, перемещаюсь в сторону и снова ищу утопленные пожитки.
Говорят - под водой пуля теряет энергию и убойную силу очень быстро. Буквально через метр - полтора…
Вода останавливает её лучше, чем самые твердые породы дерева.
Плотность воды, усиленное трение, кинетическая энергия и все такое…
На себе мне испытывать не приходилось, но слышал где-то. Может, проверить?
Во всяком случае - хоть просто утону, а не эти демоны на кусочки накромсают.
Ведь повезет, если они просто, дружно и весело забьют меня своими копытами…
Да ну – бред… Куда тут уплывешь?!
Есть!
Сначала нащупываю рюкзак, а через мгновение и карабин.
Выныриваю и снова выбираюсь на сушу.
Пока я бултыхался в воде, на берегу ощутимо прибавилось зрителей. Теперь тут загорает около десятка африканских тел.
Остальные подтянулись? Значит, за нашими они все-таки не рванули, как я опасался.
Уже неплохо! Во всяком случае - план сработал. Хотя бы не зря всё было и будет…
Стараясь скрыть страх, несу добычу собеседнику. Видно он у них самый главный.
Морды у окружающих пасмурные, как ноябрьский день и поглядывают они на меня без малейших признаков доброжелательности, но хоть с разбега бить и унижать не бросаются – и то хорошо. Даже прикладом никто по хребтине ни разу не съездил.
Понятное дело – черныши за своих расово близких покойников злятся, которых мы с Матвеем подстрелили. Однако - без особого фанатизма. Видать, родственников, друзей детства и сексуальных партнеров среди убитых - у живых не имелось.
Хотя, слишком радоваться-то нечему. Все идет к тому, что очень скоро меня тупо обнулят! Вот покажу африканцам где тайник и на этом стану им не интересен.
И это, кстати, не самая худшая из возможных перспектив.
Гораздо печальнее, если им захочется, чтобы я показал, где обитает моя стая.
И ведь - придется показывать.
Рано или поздно все равно расколют.
Не бывает тех, кто не говорит – есть те, кто не умеет грамотно спрашивать.
А эти нигеры такого впечатления не производят.