В голову настойчиво лезет строка из старой песни: «война дело молодых - лекарство против морщин».
Этнический кореец, кстати, её написал.
Отрицательно качаю головой на вопрос в глазах Марго и подхожу к Олегу.
Он уже не ревет, а хрипит. Да и бьет уже чисто символически. Кончились силы.
- Ну, всё уже, всё – хорош, - прошу мужика я, - На вот, хлебни водички. И водочки тоже.
Говорю тихо, но он меня слышит.
Послушно выпускает из рук скользкий от крови карабин и поднимает большие измученные глаза.
- Что делать, Кот?
- Я не знаю, брат. Но Юра хорошо ушел… Достойно. В атаке. По мужски… Среди своих и за своих. Все лучше, чем там - на поляне, когда вас те уроды врасплох застали…
Воспоминание о не столь уж и давнем эпизоде, в котором они еще тогда - скорее всего должны были умереть всей своей семьей, Олега успокаивает.
Как я на это и надеялся, сам не знаю почему.
Побулькав флягами, с трудом справляясь с перехватившим горло спазмом и тяжело дыша, Олег обхватывает голову руками:
- Как я Ирке-то скажу? - всхлипнув совсем по-детски, только что потерявший сына отец снова задает вопрос, на который у меня нет ответа, - Она же…
Он прячет глаза, покрытые сетью красных прожилок и скрежещет зубами.
- Я обратно не пойду. Здесь останусь. Пока всех этих сук не перережу.
- Вместе будем резать. Все вместе. Чего ты один-то?
- Да и х..й с ним! Сколько смогу – завалю. А потом и меня пускай. На хрена мне теперь всё?
- А Иру с Яной на меня оставишь? Тебе дочь и жену защитить надо. Юрка вон свой мужской долг перед семьей исполнил. Теперь только ты один - за вас двоих у них остался…
Приобняв мужика за широкие подрагивающие плечи, глазами зову психологиню.
Пусть теперь с ним дипломированный специалист поработает…
Передаю поникшего товарища в надежные, заботливые и чуткие руки Марго и Федора, а сам иду к командиру и пленным…
Ну что, свою первую битву в надвигающейся большой войне - мы выиграли.
Если отстраниться от того, что погиб сын Олега и самый юный член нашей команды, то можно сказать, что дебют удался на славу.
Противник потерял пленными и убитыми больше полутора десятка бойцов.
Наш же "сводный отряд" - уменьшился лишь на два ствола.
Еще одна вражеская пуля забрала одного из парней «председателя колхоза» Александра – того самого долговязого кавказца, вызвавшего смех у Жорика.
Сам Георгий-первый, кстати, тоже всего на пару сантиметров разминулся со смертью – «его» пуля проскользила по скуле и улетела в поле, оставив сочащуюся кровью борозду на лице.
От предложенной психологиней помощи он лишь отмахнулся, после чего самостоятельно протер рану крепким алкоголем и даже не поморщился…
Проходя мимо, мельком оглядываю пленных «трехсотых»:
Один совсем тяжелый, лежит на спине, булькает кровью в дырявой груди и пускает её струйки изо рта, но умирать пока категорически не желает. Ух какой крепкий на рану организм!
Добить, что ли?
Да, успеется… Может, вон Олегу этот экземпляр в качестве средства для облегчения душевной боли еще пригодится.
У двоих других раны полегче. Но самостоятельно убежать они не смогли. У достаточно симпатичной девушки, лет двадцати, повыше колена перебита нога.
У щуплого мужика среднего возраста - дырка в бедре.
- Ну, что тут у вас?
- Да, вот еще только начали. Ну, а из личных впечатлений: на наше счастье – это, все-таки, совсем не регулярная армия, парни. Толпа рыбаков и строителей, которую под флаг согнали, под присягу подвели и погоны нацепили.
- Хорошо, - киваю я, - Обоснуешь для штатских? А то мы ваших академий не кончали. И строем не ходили.
- Давай позже.
Витя снова переключает внимание на объект допроса.
Это тот самый «голосистый» кореец, удачно подстреленный мной в пятую точку. Костистое лицо и черные волосы. По первому впечатлению – ему, где-то, в районе тридцатника.
И по выражению лица заметно, что первая растерянность от полученного ранения и плена отступила и теперь он снова в маске офицера.
- Итак, я повторю: куда направлялась ваша группа?
- Я не стану отвечать на ваши вопросы…
О как! А я уже решил удивиться – с чего бы это капитан с ним на русише балакать вздумал. Да он по-нашему шпарит, как краснодипломница филологического факультета.