Выбрать главу

Кто не разбирается в самолетах, может спросить, - нахрена вот так лететь навстречу друг-другу? Почему просто не стрелять в летящий навстречу самолет? Это ламерские вопросы. Во-первых, когда два самолета летят навстречу друг-другу, они не могут в друг друга стрелять, потому что на носах самолетах крутятся пропеллеры, которые отбивают все летящие спереди вражеские пули как нинзи с мечами в кино. А во-вторых только полет друг на встречу другу показывает, у кого яйца крепче. Фашист наверно считал себя крутым парнем, до встречи со мной. Самолеты все ближе! Я уже даже видел жидкие усики фашиста, и железный крест у него на груди. Но у меня-то стальные яйца! Конечно я не отвернул, это сделал испугавшийся фашист. Его самолет с визгом вильнул в сторону, уступая мне дорогу. Тут-то я и всадил ему в брюхо короткую очередь! Фашист взорвался вихрем огня, и я пролетел прямо сквозь обломки его самолета, которые дробно простучали по моим летным очкам. Ха, - первая победа!

Но почему очередь оказалось такая короткая? Я посмотрел на счетчики боезапаса - так и есть. Мне в самолет не заправили патроны. То ли на земле об этом просто забыли, то ли считали, что больше трех, которые я только что выпустил, фашисты нам все равно выстрелить не дадут. Проклятье! Положение стало по настоящему серьезным.

Воевать без патронов трудно даже такому супер-асу как мне. Придется прорываться и уходить. Но ведь мессеры не отпустят меня просто так. Вот они уже нависают, старясь поймать меня в перекрестья прицелов. Я потянул за штурвал, сделал боевой разворот, с одновременным выравниванием тангенса клиренса, и свечкой направил свою машину в небо. От перегрузок у меня заморщилось лицо. Не подпортить бы свою физиономию, а то морщинистых девки не любят... Видимо и фашисты испугались того же, потому что их самолеты отстали. Я же ловко сделал петлю, и вышел прямо в хвост одному из преследователей. Роли поменялись, охотник стал жертвой! Я нажал до упора педаль газа, и мой самолет вихрем полетел на сближение с мессером. Фашист что-то заквохал, испуганно оглядываясь. Но я неумолимо сблизил наши самолеты, и бросил свою верную машину на таран. Бешенно вращающийся винт моего ишачка достиг хвоста фашиста и начал рубить его как банан в миксере! Во все стороны полетели клочья немецкой обшивки. Немец в кабине завопил, но тщетно - винт добрался и до него - кабину мессера заляпало красным. Только тогда я нажал педаль тормоза, и оставил его самолет в покое. Лишенный управление бесхвостый мессер, чадя, тяжело склонился к земле, и устремился в свой последний путь.

Врагов осталось всего четверо. Но они серьезно рассвирепели от потери товарищей. Все гуще и гуще пускали они в меня свои снаряды. А мой погнутый тараном винт больше не позволит мне покромсать еще хоть одну фашистскую машину. Ах, были бы патроны! Теперь же мне просто приходилось убегать. Я сделал три боевых разворота, ввел самолет в кабрирование с одновременным пикированием, и вырвавшись из под вражеских трассеров начал уводить машину к нашей линии фронта. Ура! Ушел! Вырвался! Но тут же что-то холодное и твердое уперлось мне в затылок, и гундосый простуженный голос за моей спиной зло прорычал:

- Что морда дезертирская, удрать решил?

Я обернулся. Прямо у меня за спиной, спинка сиденья оказалась сдвинута, в сторону и обнажилась ниша. Там, немыслимо скукожившись сидел сержант-НКВДшник, и тыкал в мою спину взведенным Наганом. Так вот почему заград-самолеты так легко бросили меня здесь. Все это время я возил загардотряд прямо у себя за спиной!

- А ну, поворачивай взад! - Прогугнявил НКВДшник, и снова ткнул мне в спину наганом.

- В пулеметах патронов же нет! - Попробовал объяснить я, глядя в тупые звериные глаза, которые тяжелым тупым блеском сверкали из под обезьяньих надбровных дуг.

- Паникерством занимаешься! - Процедил НКВДщник. - Вертай взад, не то я сам тебе пулю в затылок пущу, морда кулацкая!

Вот ведь влип. Если бы я не сжимал штурвал самолета, я бы в одно мгновение отнял у мерзавца наган... Но увы, руки были заняты.

- Да пойми ты, - не прекращая отчаянно маневрировать, - я попытался достучаться до этой тупой расстрельной образины. - Пулеметы у нас пусты, а там четыре мессера на хвосте! Собьют как пить дать. Неужели тебе самому жить неохота? Это тебе не красноармецев в спину из уютного блиндажа расстреливать! Ведь со мной летишь. Вместе сдохнем.