Я кое-как развязал стягивающие привязные ремни узлы и попытался хотя бы сесть на койке. У меня это получилось, вот только почти тут же меня замутило, голова пошла кругом и, мне кажется, я даже на несколько мгновений опять потерял сознание. Немного посидев и отдохнув, я совсем было уже собрался попытаться встать на ноги, но тут мой взгляд упал на мои руки… Это были не мои руки! Тонкие, тощие, словно бы просто кости, обтянутые кожей. Посмотрел на свои ноги… и та же самая картина. В страхе я создал простейшее плетение магического зеркала и облегченно выдохнул – моя Магия осталась со мной, а вот я был не я. нет, определенное сходство между тем, что я вижу в отражении сейчас и тем, что я видел в нем раньше, бесспорно есть, но… Раньше я видел нормального, здорового парня, в меру накаченного и в меру упитанного, как говорится – «кровь с молоком», сейчас же я вижу жертву концлагеря, индивидуума на последней стадии анорексии, скелет, обтянутый серой, похожей на пергамент кожей, с тонюсенькими ручками и ножками, животом, прилипшем к спине, выпирающими ребрами… в общем, доходяга, доходягой в котором не понять как жизнь то держится.
Двадцать дней в бессознательном состоянии, без воды и пищи? Нет, слишком уж малый срок, чтобы превратиться в ЭТО. Пришлось опять обращаться к нейросети, чтобы понять, что со мной произошло. Через пять минут я, в очередной раз, облегченно выдохнул. Оказывается, далеко не все так плохо, да и дело оказалось в том, что нейросети не хватило собственных ресурсов, чтобы вытащить меня с того света и она использовала ресурсы моего организма. К сожалению, одно наложилось на другое, нейросеть тратила ресурсы организма, как энергетические, так и физические, а их пополнения не было. В результате имеем то, что имеем, я и очнулся-то только потому, что и дальше держать меня в бессознательном состоянии и продолжать лечение уже было нельзя и сейчас единственная моя задача, это как можно быстрее пополнить свои силы.
Восемь дней я только и делал, что ел, спал, да медитировал, вытягивая из окружающей среды крохи магической энергии, которая почти сразу уходила на мое восстановление. На третий день я наконец-то смог встать на ноги и хотя внешне я практически не изменился, все тот же скелет обтянутый кожей, но на ногах уже худо-бедно стоять мог. Первым результатом обретения мной мобильности, стало то, что я, кажется, понял, откуда взялась вторая травма головы и тошнотворный запах в моей каюте – возле входной двери валялся раздувшийся труп, с развороченной грудной клеткой – ясный след от действия местного огнестрельного оружия. В правой руке труп сжимал короткую металлическую дубинку. Похоже, что матрос, недолго думая, решил меня добить и, скорее всего, ограбить, но ему помешали, ну, или с напарником он что-то не поделил. Хотя, нет, второе вряд ли, валяющиеся на полу кружка и миска, а также заплесневелый сухарь, говорят о том, что моему несостоявшемуся убийце, все же, помешали. Вот только с огнестрелом на борту ходили только офицеры, так что, вероятней всего, именно этот матрос и принес мне поесть, а видев, что я практически на самой грани, не смог сдержать свою жадность, но на его беду, навестить меня решил и кто-то из офицеров, ставший свидетелем убийства и недолго думая, разрядил в убийцу свой пистоль. Ну и правильно сделал.
То, что на борту судна нет ни одного живого человека, я понял еще в первый день как очнулся, а вот куда все делись, осталось для меня загадкой, впрочем, как и состояние этого самого судна. То, что я ним не все ладно, было ясно и так, не даром же пол в моей каюте оказался задран под углом градусов так тридцать и не смотря на удары волн, которые я отчетливо слышал, само судно никак на них не реагировало, ни тебе уже привычной качки, ни скрипа снастей, а только непонятный скрежет и судороги, пробегающие по деревянному набору.
Выбравшись на палубу, я убедился в самых своих мрачных прогнозах – это судно уже никогда и никуда не поплывет, да и жить ему осталось до первого, даже самого маленького шторма. Половины кормы вообще не было, вся носовая часть судна оказалась под водой, мачты сломаны и от них остались только неровные огрызки, около пары метров высотой, а само судно оказалось заклиненным между двумя высокими рифами, заклинено намертво. Короткий обыск доступной мне части судна ничего не дал. Капитанская каюта, каюта помощника капитана и Свифта были пусты, ничего ценного в них не осталось, как, впрочем, и в оружейке. Груз… а хрен его знает, может быть и весь на месте, а может быть и нет. Само-собой, что никаких шлюпок, плотиков и тому подобного на борту так же не оказалось и не ясно, то ли они стали жертвой шторма, то ли ими воспользовались остатки команды. Да-да, именно остатки, потому как я нашел почти два десятка трупов и в самых неожиданных местах.