Владислав Андреевич медленно опустил ведро рядом с собой. Красная дымка знакомо поплыла перед глазами. Вытащил за шкирку из-за пазухи сопротивляющуюся собаку. Руки трясло как с бодуна.
Пятница кряхтела, дико вращала глазами и размахивала в воздухе лапами. Не отводя взгляда от обидчиков, Слава присел на корточки и поставил животное на камни. Собака сразу отбежала на несколько шагов, испуганно оборачиваясь на ходу.
Владислав хмуро проводил её взглядом. Оглядел серые камни вокруг себя и потянулся к валяющемуся неподалеку копью, с трудом справляясь с ходящими ходуном руками.
Наконец пальцы сомкнулись на гладкой древесине. Слава резко распрямился, щелкнув коленями.
Постучал палкой по ладони, оценивая её вес, как в кино обычно делают бейсбольной битой.
И двинулся на парней, цедя сквозь зубы:
— Ах, вы суки! — Голос был хриплый и звучал как будто со стороны. — Гаденыши подлые! — Зрение сузилось, всё вокруг заливало красным. — Кто вас, гавнюки малолетние, научил во взрослых палки швырять?! — Говорил он отрывисто, делая акцент на каждом слове. Речь, почему-то, давалась с трудом.
Слава приблизился на расстояние в три шага, второе копье почти уперлось ему в грудь но это его сейчас не беспокоило. Его переполняла опьяняющая сила и ярость.
Сейчас он их научит уважать старших, объяснит, как следует, раз уж родители не удосужились.
Он пытался сказать это вслух, но не смог сформулировать. Говорить стало нечего.
Спутанные злые мысли стремительно растворялись в бездумном красном бешенстве.
В желудке начал разрастаться голод, не тот, что изводил его в последние несколько часов, а настоящий, какого он не испытывал еще ни разу в жизни.
Слава по-новому взглянул на свои жертвы. Глухой рык зародился где-то во впалой груди.
Долговязый упал на пятую точку и засучил ногами пытаясь отползти подальше, в глазах его плескался первобытный ужас. Мелкий держался чуть уверенней, он закусил нижнюю губу, наморщил лоб и, казалось, решает какую-то невероятно трудную задачу. Заточенный конец палки плясал перед Славиным лицом.
Владислав не стал ждать атаки, он тыльной стороной ладони отпихнул нацеленное в него острие, придвинулся в упор и занес над головой свое орудие. Из горла, наконец, вырывался на свободу бессмысленный рев.
В этот момент ребенок принял решение, он отбросил в сторону бесполезную палку, бухнулся на колени и заголосил:
— Не надо! Постойте! Пожалуйста! Остановитесь! — он пихнул в бок высокого — Леш, он еще не до конца, он говорил.. — И снова повернув к Славе лицо зачастил:
— Дядя, не надо! Вы нас извините, мы не поняли! Пожалуйста держитесь! Вы сможете!
Владислав замер балансируя на грани безумия, бамбуковая палка, занесенная над мальчишеской головой, дрогнула в руке.
Длинный всё так же молча, таращился на него, с открытым ртом, нижняя челюсть мелко тряслась. На фразу приятеля он никак не отреагировал.
А тот не унимался. Он метнувшись вперед, обхватил руками колени Владислава и прижался к ним лбом.
Голос зазвучал глуше:
— Ну не надо, пожалуйста! Успокойтесь! Вы можете успокоится, вы только что говорили… — Он продолжал лепетать что-то в том же духе. В голосе зазвучали слёзы. Пауза затягивалась.
Слава стоял с занесенной над ребенком палкой, а в голове, пустой и свободной от любых разумных мыслей бушевал кровавый ураган.
У его ног скулила добыча. Действие жертвы на какие-то мгновенья обескуражили зверя оставшегося на месте угасающего сознания, но совсем сбить с толку не смогли.
Он резко двинул коленом. Мальчик, всхлипывая, отлетел и опрокинулся на спину. Заплаканные серые глаза широко распахнулись, уголки дрожащих губ горестно поползли вниз. Палка в руках Владислава Андреевича обрушилась на жертву.