— Патроны пожалел, поганец. — Пробормотал Пизаконе.
— И еще Мессир, что нам делать с оставшимися алмазами?
— Что? — Рассеянно переспросил Бальцони. — С какими алмазами? Ах, с алмазами! Пусть останутся у вас в качестве премии. И сеньор Фальконе, напишите отчет о поездке, изложите все подробно, а также свои мысли по этому поводу. Я вас не тороплю. Подойдите к делу основательно.
Когда посетители вышли, Бальцони вновь взял в руки «ларец» повертев его, со вдохом, отложил в сторону. Карло, внимательно следивший за ним, спросил:
— Что? Совсем плохо?
— Это не «ларец Парацельса». Этим кретинам подсунули подделку.
— Как ты это узнал?
— Я держал в руках настоящий. Правда, было это очень давно.
— И в чем разница?
— Даже не знаю как объяснить… Ты ловил в детстве птичек?
— Не довелось.
— Настоящий «ларец» — живая птичка в руках, а этот как чучело.
— Да ты поэт.
— Поэт, поэт. Что там написал этот странный подросток?
— Перевожу дословно: «Г. Бальцони, многовековое стремление „Святого престола“ собирать в своих архивах документы и разного рода артефакты, так или иначе освещающую историю человеческой цивилизации, похвально, но методы, которыми вы порой пользуетесь, не добавляют святости ни папе, ни Ватикану. Но я в чужие дела не лезу, не лезу ровно до тех пор, пока они меня не касаются. В данном случае дело коснулось лично меня и моих близких, а потому убедительно прошу больше подобных эмиссаров к нам не посылать. Алекс.
P. S. Надеюсь у вас достанет интуиции понять скрытый между строк смысл моего послания».
— Не похоже это на письмо подростка. Если ты правильно перевел, это речь взрослого образованного человека. И на что он тут намекает?
Сальвини усмехнулся и сказал:
— Позови Пьетро.
Когда, после звонка медного колокольчика, в кабинет вошел секретарь, Сальвини озадачил его неожиданной просьбой:
— Пьетро, раздобудьте хорошо нагретый утюг.
— Э-э… Вы сказали утюг?
— Именно утюг. Желательно очень горячий и кусок какой нибудь легкой ткани но не шелка.
Пьетро озадаченно перевел взгляд на Бальцони. Тот кивком подтвердил просьбу друга.
— Придется подождать. Выполнить вашу просьбу будет не легко. — Проговорил озадаченный секретарь, лихорадочно соображая, где заполучить требуемое.
— Это не страшно. Мы не торопимся. — Сказал Сальвини.
Когда секретарь вышел, Бальцони ухмыльнулся и произнес:
— Бедный Пьетро. Более странного поручения он еще не получал. Зачем тебе утюг?
Карло, привстав, подал другу листы:
— Посмотри внимательно и попробуй догадаться, зачем мне понадобился утюг? А я пока, с твоего разрешения посмотрю вещицу, которую привезли эти синьоры.
Он взял «ларец» и стал вертеть его руках, разглядывая и время от времени понимающе хмыкая. Потом, не выпуская из рук подделку, поднял взгляд на друга:
— Ну как? Догадался?
— Это было не трудно. Тем более, что подсказка есть в самом послании. Между строк вполне уместится еще одна строчка и два чистых листа прямо просятся, чтобы их пригладили утюгом. Ну а ты нашел что нибудь интересное в этом муляже?
— Это не муляж, а самый настоящий ларец. Вот смотри. — С этими словами, Карло, быстро ощупав коробочку, нажал пальцами на торцы и раскрыл ларец. — Корешки какие-то, описание способа приготовления настойки, а это тебе. Написано: Николо Бальцони лично в руки. — Карло подал сложенный пожелтевший писток. — Изучай.
Сам взял бумажку с рецептом и стал с интересом читать. Прочитав, он потрогал пальцем корешок, и взглянул на Николо. Тот сидел, уронив руку с письмом на стол, с некой отрешенностью во взгляде и не свойственном ему выражением лица. Длилось это очень недолго. Он сложил листок, повертел его в руках, как бы не зная, что с ним делать, наконец, сунул его в ящик стола и ответил на не высказанный, но написанный большими буквами на лице приятеля, вопрос.
— Это привет из моей глупой юности. — Помолчал немного и спросил:
— Что там у тебя?
— Корешок, это женьшень. На бумажке рецепт приготовления снадобья из него. Написано, что строгое следование процедуре приготовления и употребления продлит жизнь еще на несколько лет в любом возрасте.