Ладно! Хватит валяться и заниматься самоедством. Какая разница кто я. Главное жив, а там посмотрим что к чему. Как там, в детстве любимой, но, еще не написанной в этом мире, книжке (Или может это было в фильме по книге Соловьева? Вот блин не помню.): «Будем жить, будем петь, да на солнце глядеть, и кричать на весь мир: «Пусть подохнет эмир». Про эмира это конечно лишнее, но с другой стороны, что их жалеть эмиров этих.
Встал с лавки, оделся, помахал руками, понаклонялся, поприседал. Все вроде нормально. Видимо моя новая личность вполне освоилась в тельце. Натянул валенки, полушубок, шапку, рукавицы и вышел во двор. Солнце радостно скалилось с ярко голубого неба, чистый снег сверкал мириадами искр, небольшой, всего градусов пять, морозец бодрил и принуждал двигаться. Архипка расчистил уже больше половины двора и видимо подустал. Я отобрал у него лопату со словами:
- Отдыхай! Остальное я почищу. – Тот лопату охотно отдал и спросил:
- Одыбался? Что было то с тобой?
- А хрен его знает, сомлел чего то. Прошло уже все.
- Это хорошо. На охоту то пойдем сегодня? А то Платошка с Антохой скоро придут. По свежим следам пару зайчишек всяко скрадем.
- Тогда бери вторую лопату и помогай мне. Побыстрей отгребемся да и двинем.
Охота, можно сказать, удалась: трех зайцев добыли. Правда если бы не Кабай, то вряд ли бы и одного взяли. Пес выгонял зайчишек прямо на нас, а мы безбожно мазали по шустрой подвижной мишени. Двух всего и подстрелили. Третьего словил сам пес и положил к моим ногам и насмешливо рыкнул, ощерив свои не маленькие клыки. Мне показалось, что пес держал нас за неразумных и неуклюжих щенков. Так это или не так у пса не спросишь, но его хитрая морда, прямо таки открытым текстом говорила о наших охотничьих умениях. Антоха с Платошкой взяли по зайцу, ну и нам на троих достался один. Дед, глянув на нашего зайца, сразу понял, чья это добыча. Спросил ухмыляясь:
- Что горе охотники всего одного добыли, и того Кабай поймал? – говоря эти не обязательные слова, он странно смотрел на меня. Под его взглядом я вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, чего то натворившим и ожидающим не минуемого наказания. Положение спас Архипка:
- Не а! Еще двух подстрелили! Их пацаны забрали. Антоха с Платошкой. Скачут зайцы быстро, тяжело попасть в них из самострела. – Его простодушная речь разрядила обстановку и развеселила деда:
- Быстро скачут говоришь? Дык на то они и зайцы, летна боль. Ну да ладно. Шкурку снимите да по аккуратнее, не попорте.
- Знамо дело, чай не маленькие. – Важно произнес Архипка. И надо сказать не подкачал. Шкурку с бедного зайца он снял мастерски и столь же ловко надел ее на специальное приспособление, которое обозвал пяльцами и поставил сушится. Я глядя на это действо понял, что тоже так умею, но похуже и не так шустро.
Вечером, лежа на лавке попытался проанализировать в спокойной обстановке все происшедшее со мной с момента попадания личности Алексея Щербакова в тельце двенадцатилетнего подростка Леньки Забродина, по прозвищу «Немтырь». Как такое могло произойти я вряд ли когда либо узнаю. Да это не так уж и важно. Если бы я верил в существование бога, то можно было бы сослаться на божий промысел. Стоп! Как это если бы верил? Я верю! «В какого бога это ты веришь? В того, который позволил уродам убить у тебя на глазах отца с матерью или в какого то другого бога?». А ведь прав, прав старик. Боль и ненависть на мгновение захлестнули сознание. Я снова, в который уже раз, очнулся на той дороге. Двое или трое возились за кустами, что то там делая. Двое в рванье смотрели на лежащего и подергивающего ногами неказистого мужика. Под головой его растеклась темная жидкость. Неподалеку лежал ничком отец с топором в мертвой руке. Высокий рябой мужик, одетый получше и почище остальных, стоял возле нашей телеги и копался в мешке с едой. Вот он оставил мешок и прислушался: