- Любезный, как звать тебя?
- Тихон. Сундуковы мы. - Пробасил он. А ничего так хлопец, не меньше Серджио будет, только бородища у него больно дикая.
- Скажи-ка мне Тихон Сундуков за сколько тебя иностранцы подрядили?
- Дык сорок рублев обещали.
- Ишь ты! Сорок рублей. Вот тебе сто рублей и завтра вези их скорехонько до Барнаула, пока лед на Оби еще крепок, а то застрянете на этой стороне до ледохода. Да смотри, в полынье их не утопи.
- Не изволь беспокоится, поспеем.
- Хорошо! Теперь с тобой. – Обратился я к «крыске». – Имя у тебя есть?
- Иннокентий Харин.
- Кеша значит. Вот что Кеша, завтра мы вас поутру проводим маленько, чтобы вы ненароком не заблудились. А там я тебе пистоль твой отдам ну и патроны тоже. Твоя задача будет охранять господ иностранцев, чтобы их никто не обидел. За труды так же получи сотенную и вези иностранцев сейчас в заезжую избу. Отдыхайте, подкрепитесь, а завтра спозаранку в путь и поторапливайтесь. Весна на дворе. Да чуть не забыл! Тихон возьми свои вещи. - Протянул ямщику кистень с засопожником. Тот оторопело взял свое нехитрое оружие и держал его в руках, не смея на виду у нас рассовать по местам.
- Кеша! Вы в заезжей, деньгами не очень трясите. Народ там всякий попадается, зарежут еще за рублишки. – Тот оторопело кивнул, а я обратился к знахарке:
- Савватеевна! Скажи гостям свое напутственное слово. – И вполголоса, чтобы слышала только она, добавил. – Пугани их хорошенько напоследок.
- Как пугануть-то? – озадачилась знахарка.
- Как? Да хоть покажи им меня в виде зомби. Ну вроде как ожившего мертвеца. Нагони на них жути.
Та ухмыльнулась, вскинула руку и, что-то произнесла хриплым голосом. Стоявшие передо мной иностранцы и Тихон с Кешей побледнели и попятились. Даже дед с Архипкой, стоявшие позади меня, стали водить носами:
- Вроде как мертвечинкой пахнуло. – сказал дед.
После этих слов гости бросились вон из хаты. Глядя на это поспешное бегство, я не выдержал и заржал. Дед подозрительно посмотрел на меня, потом на знахарку и спросил:
- Твои проделки, Савватеевна? Ишь, как разобрало болезных.
Та у и ничего не ответила, лишь хихикнула, прикрываясь уголками платка.
- Чего-то жрать захотелось. Савватеевна у тебя есть чего перекусить? – Спросил я.
- Так щи с утра в печи томятся.
- Поди остыло уже все.
- Не остыли. В печи и до утра теплыми будут. Со стола уберите все, а я пока налью щец. И это, руки помойте после гостей иностранных.
Мы с дедом и Архипкой быстренько убрали со стола трофеи и помыв, руки расселись вокруг стола. Баба Ходора разлила по чашкам щи, наломала хлеба и положила на стол деревянные ложки. В деревне к еде относились почтительно и было принято насыщаться молча, но на сей раз деревенский этикет был нарушен.
- Рассказывай давай. – дед хмуро посмотрел на меня.
- Чего рассказывать- то? Я уже тебе все рассказал.
- Снова расскажи и по подробней, летна боль.
- Может, поедим сначала.
- А ты давай хлебай быстрей и рассказывай.
- Ладно. – Я быстренько дохлебал щи, доел горбушку хлеба и начал:
- Расскажу для ясности, с чего все началось. Чуть больше тысячи лет назад, когда еще церковь была едина, тоесть не было еще ни католиков ни православных, а верующие звались просто христианами, кто-то из римских пап озаботился созданием единого «Символа веры» и канонического «Святого писания» Библии тоесть, ну а те, что расходились с каноническим текстом, сначала видимо жгли, ну а потом кто-то из пап сообразил, что жечь не нужно, а нужно создать закрытый архив, где всю эту ересь сохранять, но так чтоб доступ к ним имел очень малый круг особо доверенных людей. Со временем там же стали прятать и всякие предметы, которые редко, но появлялись на земле и, не понятно, толи были они из далекого прошлого, толи наоборот из будущего. За такими вещами, а их называют «артефакты», ватиканские попы охотятся особенно рьяно, не жалея ни денег ни людей.
В нашем случае, они почему то решили, что уважаемая Феодора Савватеевна такой «артефакт» имеет, вот и приперлись эти варнаки европейские сюда, ну а мы пошли им навстречу, продали вожделенный «ларец», заодно объяснив, что не нужно на нас валить из под хвоста, мы этого очень не любим.
- А что ты им про Сицилию наговорил. – Спросила знахарка. – Этот Луиджи так на тебя посмотрел.