— Мы не презренные дети леса, мы порождение темноты, — с усмешкой произнёс мой собеседник. — Второй и последний раз спрашиваю, как?
— А хрен его знает. А что, нельзя было?
— Ну, почему нельзя, Ночная Владычица не терпит слабых, ей поклоняются лишь сильные и достойные. Мне интересно узнать, как?
— Если честно, то хрен его знает, я шаманил в бредовом состоянии, балансируя между жизнью и смертью. А зачем вы продали детям леса созданий Ночной Владычицы, — не смог я удержаться от вопроса.
— Здесь я задаю вопросы.
— Вопросы ты можешь задавать, но если хочешь услышать ответы, причём, правдивые ответы, то отвечай и на мои.
— Так я могу и по-другому спросить, — произнес эльф, достав нож.
— Меня пытками не удивишь, пытали, знаю. Да, больно… да, страшно, и? — блефанул я.
— Ты силён духом. Что ж, я принимаю твои условия, — с усмешкой произнёс эльф, убирая нож.
— Мы не продавали, — коротко ответил он. — Вы всех убили?
— Наскоко я знаю, нет, — так же коротко ответил я.
— Мы их забираем.
— Что взамен?
— Ваши жизни!
— Ну наши жизни — они наши и есть, и не принадлежат тебе, а раз они не твои, то и расплатиться ими ты не можешь.
— Ты не понял, я в обмен не убью вас! — с усмехнулся он.
— Всё я понял. Если бы у тебя хватило сил, ты бы не разговаривал со мной. Ты бы просто взял, — вернул я ему улыбку.
— Я одним движением могу оборвать твою жизнь! — произнес он, в мгновение ока оказавшись рядом со мной и прижав нож к горлу.
— Если ты не заметил, то я орк. Да и за последнее время я только и делаю, что балансирую между жизнью и смертью, — произнёс я, призывая духов.
— Но мой нож у твоего горла, и я могу в любой момент лишить тебя жизни, чтобы начать разговор с другим.
— Ты забыл, что я орочий шаман. А шаману не нужен нож, у тебя за спиной мои духи. Ты и твои люди готовы сражаться с моими духами?
— Убив тебя, я избавлюсь и от твоих духов.
— Или они от тебя.
— Что ты хочешь? — убирая нож, спросил он.
— А что ты можешь предложить? — задал я встречный вопрос.
— А что тебя интересует?
— Мировое господство есть в наличии?
— Смешно! — произнес он с серьезным лицом. — Ладно, плачу оптом полторы тысячи золотом. Но с условием: вы до утра в казарме посидите, а мы уж сами всё сделаем. Да, и я гарантирую, что ни один из детей ночи не откроет охоту на тебя и на твоих людей, но если кто-то через полчаса окажется за пределами этого помещения, он станет законной добычей, — произнес эльф после того, как к нему подплыла чёрная тень. Её я заметил лишь потому, что она проскользила мимо пылающего факела.
— Ледгард, соглашайся! — прошептал ветеран — Эти еще те, как вы говорите, редиски, и к ним никогда не стоит поворачиваться спиной. Но слово своё держат.
— Согласен. Ещё один вопрос, и всё. А это то, что я подумал? — и махнул на тень.
— Я не знаю, что ты подумал. Но это тёмная магия, орк, да, и я его душу не поработил грубой силой. Он меня сам уговаривал, долго и искренне, чтобы я провёл обряд и сделал из него тень.
— Зуб даю, что он до того момента жил в пыточных у тебя, — не удержался от комментария ветеран.
— Да, ты прав, он гостил у меня почти два года, — рассмеялся эльф, показав свои заостренные зубы, сделал шаг назад и буквально растворился в темноте.
— Силён, раз выкидывает такие фокусы, — произнёс побледневший ветеран. — Так, ребятки, даже по нужде не выходим, кто здоровей — бегом всех своих загоняем внутрь.
— Не знаю, кто как, но я лучше обосрусь, чем сегодня до рассвета высуну нос из казармы, — раздался шёпот сбоку от меня.
— А как он заплатит и когда? Да и как будем делить?
— Делить не “будем”, а “будет”, — одёрнул ветеран невидимого собеседника.
— Как это — будет? Мы все сражались, а деньги ему? Нет, я так не согласен, — упёрся довольно-таки крепкий детина.
— А так. Он поднял народ. Он, в отличие от тебя, под носом у длинноухих людей собрал и волшбу свою день за днём творил, да так тонко, что ни один из эльфийских магов ничего не почувствовал. И это его создания перебили большинство сволочей. А ты, что делал ты? — наехал на парня ветеран.
— Так и я не одну пару ушей вот этими ручками пообрывал. Я в курсе, благодаря кому ещё дышу на этом свете и поэтому без вопросов: четверть ему, как могу, и ещё четверть, как командиру, а остальное — на круг. Я лишнего же не прошу, долю лишь свою.
— А зачем сейчас делить, всё в казну, а вот когда выберемся, тогда и разделим, между теми, кто выживет. Если ещё выберемся… — возразил кто-то из раненых.