— Твоя правда, не хотелось бы ждать удара в спину из-за пары золотых. А кто будет за казну отвечать?
Дальше уже я слушал вполуха, глаза слипались. Раны сами по себе не сильно страшные, но из-за них я потерял много крови и был слаб, как младенец. А потому остатки магических сил направил на регенерацию тканей.
Когда собрались все, кто выжил, начались настоящие Содом и Гоморра. Были даже те, кто предлагал меня добить, дескать, с такими ранами, как у меня, не выживают, а мою скромную долю разделят на всех. Дискуссия пару раз переросла в драку. Но, как говорится, компромисса всегда можно достичь, особенно, когда на одной из сторон в качестве веских доводов появились несколько полупрозрачных духов. Сей факт помог свернуть спор в конструктивное русло переговоров.
Народ заставил всех, кто успел заняться мародёркой, скинуть всё золото, серебро и даже медные монеты в центр барака. Денег набралось три приличные кучки. Самой большой грудой была серебряная, а вот золотая не сильно радовала глаза своими размерами, по сравнению с соседними. Здесь было всё, что нашли в карманах, и даже местная казна подверглась разграблению. После подсчёта и разделения на доли, их распределили согласно решению здоровяка, то есть, половина всего мне, а остальное поровну между всеми.
Тем, кто пробовал ещё вякать о несправедливом распределении честно полученных трофеев, в качестве альтернативы предложили погулять на свежем воздухе. Снаружи периодически раздавались душераздирающие крики с мольбами, так что желающих выйти на прогулку не находилось. Я из природной скромности промолчал и не настаивал на других условиях распределения материальных благ.
Вырубился я ещё на моменте распределения добычи, что удалось захватить. Ночные эльфы также выполнили свои обещания, абсолютно все. Они нашли несколько схронов, где прятался местный начальник с несколькими магами и высшими офицерами. Как проходил захват, я не знаю, но видел, как уводили пленных. Напоследок тёмные оставили трёх наших, прибитыми за уши к стене барака, хоть живых, и то ладно, а у их ног лежали бумаги, в гномий банк. Но по этим бумагам деньги получить мог только я, в связи с этим я взял их в счёт своей доли, отдав её в качестве откупа. Да и все, кто пошёл со мной, также отдали свои доли, поскольку по оценке бумаги всё покрывали. Но делали соратники это с таким видом, что те, кто решил попытать счастья своими группами, долго не решались взять деньги.
Путь-дорога
А вот утречком следующего дня мы уже решили покинуть столь гостеприимный кров. Выйдя за ворота, мы замерли в нерешительности: а куда нам идти? По дороге? Так сомнительная идея сама по себе, ибо на дороге нас скорей всего и встретят с распростёртыми объятиями. По чистому полю? Так здесь, даже нормальной травушки-муравушки нет, так что негде спрятаться. Ну и ещё немаловажный фактор — еда. Да, как оказалось, запасы еды почему-то за ночь испортились, и не надо гадать на кофейной гуще, кто нам подгадил.
По той же причине я запретил брать воду из колодца, хотя многие из тех, кто пошёл сам по себе, пили без видимых вытекающих последствий. Но что-то мне подсказывает, что если мы сразу не увидели, это не значит, что их не будет. Мне короткой нашей встречи хватило, чтобы понять — у тёмных своеобразное чувство юмора, и они запросто могут подсыпать слабительного, так, ради шутки. А от дизентерии умерло на так уж мало народа, и даже целые армии лишались доброй половины своих сил от банального поноса.
Оглядел свой отряд, что насчитывал ни много ни мало, а целых сто двадцать семь разумных, разной степени боевой готовности. Треть были ранены, да и остальные не все могли держать в руках оружие, но по другой причине — не умели.
— Так я не понял! — привстав на спине химеры, крикнул я на столпившихся людей у ворот. — Мы, мать вашу, легион или стадо?
— Разбились на десятки! — быстро сориентировавшись, ветеран стал раздавать приказы.
— Все, кто имеет боевой опыт и умеет держать строй, марш налево, а все остальные идут направо, раненые на месте остаются, — разделил я людей.
Получилось не так уж и смертельно: три десятка раненых разной степени покалеченности. Два десятка тех, кто не имел боевого опыта. С последними всё понятно — кто не умел сражаться, те и погибли первыми, или сейчас удалялись в разных направлениях. Я своё воинство разделил на три части. В середине были те, кто не имел боевого опыта и раненые, а остальных я разбил на две равные части. Нашли и назначили полусотников, а вот они уже сами должны были определить десятников.
Хоть народ и роптал, не понимая, зачем мы здесь задерживаемся и, по их мнению, занимаемся ерундой, но я сразу поставил жёсткое условие: делаем, как сказал я, либо скатертью дорога. Когда собрался первый десяток, я их сразу отправил в передовой дозор. Ну и что, если впереди открытое поле и всё видно от горизонта и до горизонта. Также я сразу приказал, что один десяток должен будет отстать и идти за нами. Определил, так сказать, арьергард и авангард. И ещё отобрал двух человек, что, по их словам, уверенно чувствовали себя в седле.