Пока все остальные занимались формированием своих десятков и разбирались, кто в какой десяток пойдет, я проводил экспресс подготовку тараканьих всадников и обучение самих тараканов выполнять определенные команды. За короткий промежуток времени я научил их всего двум голосовым командам: это вперёд — «Алга», и налево — «Сул». Для обозначения голосовых команд я взял татарские названия. А что, зря, что ли, у меня друг детства был татарин.
— А как нам быть, если мы нарвемся на эльфов? — почёсывая голову, произнёс новоявленный тараканий всадник.
— Как-как… кричишь «Сул», «Сул», а когда длинноухие окажутся за спиной, то ты сразу «Алга», — с улыбкой объяснил я одному из всадников, которых отправлял в дозор.
— А как останавливатся? — с сомнением в голосе произнес второй.
— Тормоза нужны лишь трусам, а вы у меня былинные герои без страха и упрёка, вам нужна лишь одна команда “вперёд”, — подбодрил я их.
— А если, скажем, я упаду с него, то что?
— Да что ты как дитя малое, всё объясни да подскажи. Что тут сложного: будешь рядом бежать и кричать ему «Сул», «Сул», «Сул», пока не залезешь, делов-то.
— Я говорил, что у нас всё через задницу, — проворчал седой старик.
— Старый, что ты ворчишь? — одернул его толстяк.
— А что мне не ворчать. Когда я на них скакал в атаку, у нас не было команд, а им целых две и они, вон, недовольные ещё. Эх, если бы не нога, — недовольно пробурчал старик.
— Да не ворчи, там сильный вывих, ничего страшного, — успокоил толстяк.
— Ага, вывих. У всех боевые раны, а у меня вывих. Кому сказать, так засмеют. Я верхом на боевом монстре, в одной набедренной повязке, лечу в атаку на лучших лучников, что стоят на крепостной стене, и что? Я спрашиваю, и что? Ты думаешь, я получил стрелу, или, может, мечём? Нет, я упал под градом стрел, добрался до стены, удержался, когда на неё карабкался, а это было, я тебе скажу, чертовски трудно, и кубарем слетел, когда до врага оставалось рукой подать.
— Не, а чем ты недоволен? Ты живой? Живой, — сам спросил и сам ответил толстяк. — Мало того, у тебя даже деньги завелись.
— Это ладно. Меня другое смущает: вот почему мы не по кустам да по буреломам собираемся выбираться, а вон, по дороге собрались себе топать, — не унимался старик.
— Седой, — окликнул я его. — А скажи, что вызовет подозрение: сотня человек, что ползет по кустам испуганно, или отряд, что уверенно идёт по дороге?
— А мы что, и через деревни так пойдём? — произнес он, с круглыми глазами от удивления.
— А что тебя смущает?
— Хотябы то, что мы вроде как в бегах, и нас будут ловить.
— Ну, ловить будут лишь тех, кто убегает. А мы спокойненько будем маршировать по дороге.
— Так просто?
— А что не так? Зря, что ли, мы одели доспехи, и накидки с эмблемой длинноухих взяли с собой. Оденем, и потопаем себе спокойно в нужном нам направлении.
— Я говорю, что у нас всё через задницу, смертники убивают палачей. Беглецы собираются спокойно идти мимо тех, кто их ловит.
— По мне, так отличная идея. А что, в таверне всяко лучше накормят, чем есть то, что мы в поле приготовим.
— А мы что, в тавернах будем питаться? Ты ещё скажи, что и в казармах ночевать.
— Не, чтобы там ночевать, надо бумаги иметь на руках. Да и хорошо бы хоть какими-нибудь документами обзавестись.
— Начальник, ты мне покажи, какие тебе бумаги надо, да дай пару яиц, и ещё так, по мелочи, и я тебе любую бумагу так откатаю, что лучше оригинала будет, — произнёс один из раненых.
— Осталось дело за малым: найти сами бумаги, да изъять их так, чтобы никто не заметил. Делов-то.
— Седой, не ворчи, наше дело — делать, что скажут, не больше и не меньше.
— Так тебя послушать, скажут сотней на тысячу переть, ты и пойдёшь?
— Мало того, уже и ходил, да не раз. Я рядом с ним уже давно, и после нашего разгрома эльфов громил, пленных отбивал и мост держали.
— А что вы тогда здесь делали?
— Так обороной не наш Ледгард командовал, а вот когда бразды правления попали к нему, мы элитные части под орех разделали и из павшей крепости их выбили.
— И что?
— А и всё, он тебе не бог, тоже иногда спотыкается. Но без него я уже давным давно кормил бы червей, а так пока пыль дорог глотаю.