Ужас наливал ребенку коньяк в бокал! Прямо из характерной бутылки, так что не перепутаешь! Грамм сто! А потом достал из кармана пакетик, раскрыл его и высыпал в бокал белый порошок. Наркотики? Ребенку? Он что делает, гад?
– С ума сошел! Что ты ребенку даешь, наркоман чертов!
Я выхватила у официанта стальной поднос и, не раздумывая, изо всех сил треснула черноволосого по голове, а потом, когда он покачнулся, схватила бокал с коньяком и вылила ему в лицо.
– Извращенец!
И тут выключили звук.
Я оглянулась и увидела, что на меня смотрят все, причем как на покойницу. Лежу я такая вся красивая в гробу, а вокруг стоит толпа незнакомых мне людей и с интересом рассматривает, какое на мне платье, как сделали макияж, хорошо ли швы замаскировали, цветочки какой свежести…
– И как твое имя, девочка? – Мальчишка поднял на меня глаза, и я ахнула. На меня смотрел не ребенок. Нечто древнее и жуткое таилось в его взгляде. – Ты так смело бросилась меня защищать, а теперь боишься сказать имя?
– Ты не мальчик.
– Неудачный эксперимент, еще лет триста буду в этом теле.
– Дарья. Мое имя - Дарья. – Я перевела взгляд на злющего, как цепной пес, Ужаса. На его щеке сверкали капли коньяка, а на плечах, словно перхоть, осел белый порошок. – Простите…
– Не прощу, – прошипел он.
– Ну и не надо, – пожала я плечами.
– Дар, сядь. – Мальчишка кивнул на стул рядом с собой. – Это было забавно. И приятно. Меня еще никогда никто не защищал, весьма необычное ощущение. Будь сегодня моей гостьей. Итак, какой повод у нас выпить?
Сумасшедший дом! Пятилетний ребенок спрашивает у меня, какой повод нам с ним напиться… А ведь бабушка всегда предупреждала, что дружба с оторвой Леркой до добра не доведет! А вот до психоза или тюрьмы – запросто! Как же бабушка была права! Надо было еще в третьем классе отсесть от Леры к Петьке Сорокину, нашему прилизанному отличнику.
– Мой развод, – бросила я хмуро и, не дожидаясь тоста, схватила бокал с шампанским. – Может, тебе… вам… молока лучше?
Мальчишка рассмеялся.
– Люблю вкус коньяка. Но пью его сейчас с нейтрализатором. – Он подмигнул и повернулся к избитому мной черноглазому. – Захар, это Дар, твоя тханья. У вас две недели, чтобы провести обряд.
Морду черноглазого нужно было видеть! Он побледнел еще больше, глядя так, что впору было начинать закапываться прямо в паркет. Но вместо того, чтобы придушить меня здесь и сейчас, он склонил голову.
– Да, Владыка.
– А теперь отмечаем развод тханья лорда Захара! – объявил Владыка и сам налил мне в бокал игристого шампанского. – Пей, Дар! – склонил он голову к правому плечу. – Сегодня тебе можно все.
– Отлично! – Я схватила бокал. – Мне просто необходимо снять стресс, а то кажется, что я сошла с ума. Обычно я не пью, не подумай, но сегодня здесь полный сюр. Да еще этот Ужас косится так, что хочется огреть его еще раз … сковородкой!
Завтра я об этом обязательно пожалею. Завтра у меня будет зверски болеть голова. Завтра я проваляюсь весь день в постели, выпью литр чая и съем пачку аспирина. Но все это будет завтра, а сегодня Дашка отмечает свой развод и лечит расшатанные нервы!
– Даша, поздравляю! – Ирина покачивалась и пьяненько улыбалась. Мы с ней стояли в дамской комнате и тупо пялились друг на друга в зеркало. – Ты правильно сделала, что согласилась. А что тебя держит? Мужа нет, семьи нет, родители далеко. Живи себе по полной! Завидую! Я только на год контракт подписала. А ты не побоялась! Уважаю!
– Я ничего не подписывала! Точно помню!
Хотя… Абигель подходила с какой-то папкой, сказала, что надо соблюсти формальности, коль я приняла приглашение Владыки погостить у них в стране, и да, я подписала что-то… Но это точно был не контракт. Я прочитала! Там было что-то другое… Завещание? Нет! Что-то, связанное с вывозом собак за границу! Ага, точно!
-- Иногда, чтобы понять, нужно окончательно запутаться!
– Идем танцевать!
Ирина виновато улыбнулась.
И мы пошли, и танцевали, пока ноги держали. Мне было весело, легко и очень душевно, несмотря на задумчивый и не очень радостный взгляд Ужаса, который преследовал меня, куда бы я ни направлялась.
А потом я устала и поняла, что пора исчезать с этого праздника жизни. Я тихонько кралась в сторону выхода, старательно обходя танцующие пары, и, конечно, по закону подлости почти у самой двери споткнулась на ровном месте и проехала бы носом по полу, если бы меня не подхватили на руки.
– Какой у тебя номер? – устало спросил Ужас.
– Тринадцать. Но я могу сама, – попробовала я протестовать.