И вот я уже стою в одном из темных переулков Сэн-Тубр. Вокруг — стоят еще восемь статных мужчин. Всесильная девятка. Я понимаю это, хоть лица всех присутствующих и скрыты капюшонами. Но на пальце моем перстень, и я научилась понимать уже многое.
Вдруг откуда-то, словно из-под земли, доносится шум. Женские вскрики; нечто, напоминающее борьбу. Стена одного из домов переулка вдруг раскрывается, и из прохода выбегает женщина. Капюшон упал с ее головы, светлые волосы — мокрые от пота — падают на лицо. Но девятка узнает ее. Это княгиня. Молчание, царящее среди этих людей, становится невыносимым, но они, кажется, наслаждаются каждой секундой. Следом за княгиней выбегает — а вернее даже вылетает — сам князь.
— Элен…, - но окрик замирает на его устах.
Влад видит девятку, почтенно кланяется ей и отходит в сторону от жены.
Элен падает на колени, и начинает рыдать, закрывая лицо руками.
— Как мы и предупреждали Вас, князь, — говорит один из мужчин, — Сегодня, мы поймали еще одного человека. В таверне. Предположительно, он является ее связником.
Влад кивает, кланяется девятке и уходит из переулка.
— Позовите стражу! — приказывает один из членов «инквизиции». Я делаю было рывок в сторону княгини, но свет и боль выкидывают меня из тела.
Меня не удивляет, когда я снова оказываюсь в гробу. Я уже даже привыкла. Как бы ужасно это не звучало. Возможно — это мое наказание за то, что я не могу ничего сделать. Возможно, за то, что я мало или плохо стараюсь. То всесильное, странное провидение, что толкает меня из тела в тело, показывая и подсказывая ключи к разгадке тайны замка Сэн-Тубр, злится на меня, запирая в это своеобразное чистилище. А может, это все лишь стечения обстоятельств. Или же игра злой ведьмы замка?
Мне приятнее думать, что это лишь обстоятельства. Не хочу быть чьей-то воздушной марионеткой.
Хотя все это не отменяет двух фактов. Первое, я так и не смогла помочь княгине. И, сколько я не пытаюсь убедить себя в том, что эта женщина сама виновата в своих бедах, мне это плохо удается.
Второе же: я снова попала в гроб. И это — бесконечный круг моих неудач.
Правда, в гробу есть время подумать. Смешно. У многих есть «свое» место. Детская комната, старый чуланчик, домик в деревне, скамеечка в парке…А у меня — гроб. Мечты сбываются!
Я хихикаю. Нервно. Глухо. Мне как никогда хочется расцарапать крышку этого саркофага, и кинуться на волю. Но я уже знаю: все бесполезно. И потому лежу молча.
Княгиня выбрала не тот путь, — говорю я себе, — Это: не моя вина.
Но это ложь эгоиста. Я должна была стараться. Цепляться за тело. Помочь ей сбежать.
Я начинаю плакать. И слезы мои не только по прекрасной Элен.
Дарди, Бекки, Мила, Тара, Элен…Я была каждой из них, но не смогла помочь ни одной.
Я плачу, плачу, и плачу, пока где-то снаружи в склепе не раздается шум шагов. Тогда я замираю. Шаги приближаются. Я слышу чье-то дыхание возле своего саркофага. Все во мне переворачивается. От страха. Ужаса. Непонимания.
И в этот момент крышку моего гроба открывают…
Глава 17
В зале тайных совещаний горел тусклый свет факелов. Было утро, часов пять, но несмотря на столь ранний час, вся правящая верхушка Сэн-Тубр была в сборе. Всесильная девятка — главы приближенных ко двору семейств, барон и сам князь — сидели по кругу стола. Лица многих из девятки выражали сытое довольство и леность, некоторые из них злорадно улыбались, и лишь два человека выглядели озабоченными. Барон, бледный этим утром, испепелял брата взглядом, сам же князь был спокоен. Он оглядел присутствующих, сложил руки на столе и очень даже спокойно спросил:
— Лорд Байтер, какая у вас была повестка собрания?
Мужчина, сидящий по правую руку от князя, выправил осанку и произнес.
княгиня Элен была уличена в измене.
Голос говорящего был громким, звучным, словно все сказанное им проносилось через огромную железную трубу.
— Княгиню поймали с поличным при попытке передачи данных ее информатору с Востока. Сегодня нам предстоит решить дальнейшую судьбу этой женщины.
Князь кивнул. Поймал на себя взгляд барона, слегка отвернул голову.
— Далее должны идти предложения девятки по судьбе изменницы, ведь так? — холодно сказал он.
— Мы предлагаем публичную казнь изменщицы, — сообщил «оратор» всесильной девятки.
— Я протестую! — громко сказал барон.
Все лица обернулись на него. Некоторые с открытой враждой, но некоторые и в надежде.
— Элен — не мещанка, чтобы казнить ее прилюдно, — сказал барон, — Она — дочь старого князя Востока. И ее отдали тебе, Влад, во имя союза наших двух княжеств. Убей мы ее — и войны не избежать!