7 —Язык, на котором говорят в Сэн-Тубр тоже не такой, как наш. Я поняла это не сразу. Будем честными. Видимо, я понимаю речь, пользуясь остатками сознания «хозяина». Но по ночам, если мой «спящий» не дай Вальтер, встретит кого-нибудь, я не понимаю из слов собеседника ровно ничего. Толкинисты, наверное, были бы в восторге, да вот я не очень… А отчего же я не читаю, если могу понимать речь? Тут, думаю, задействованы другие части разума. Впрочем, где мне все это понять — я лишь финансовый аналитик.
8- Уйдем от грустного. Расскажу о прекрасном. Правят Сен-Тубром князь Влад, и его жена — Элен. Та самая пара, что сидела во главе стола в мой первый вечер не Сэн-Тубр. Красивые, всесильные, всеми любимые. С самого пира я смотрю на них лишь со стороны. И мне ужасно завидно. У Влада есть старший брат — барон. По какой-то странной причине отказавшийся от власти. Почему — я еще не знаю. И, надеюсь покинуть этот мир(в лучшем смысле этого слова) до того, как пойму все дворцовые интриги.
9 — Самое страшное. С момента моего «попадения» я еще ни разу не спала. И я не чувствую, чтобы мне хотелось спать… Боги, что со мной!!!
— Ну вот, не раскисай! — говорю я себе.
Сейчас я попала в тело сторожевого замка, целый день стоящего у главных ворот. Сознание таких бедняг мягкое, податливое. Они почти спят на посту, и я могу хорошо «отдохнут» в их телах, если мне повезет в них попасть. Вот и сейчас, мы вместе «дремлем» — он в глубине своего мозга, а я — наслаждаясь покоем и мысленно составляя список того, что успела понять за неделю.
Внезапно откуда-то издалека послышалась музыка. Сперва не громкая, но нарастающая, и отвратительно-печальная. Словно играли тромбон, ударные и какой-то гнилой саксофон. Мой вояка слегка пробудился, и я начала понимать голоса толпы, идущей за музыкой.
— Нашли сегодня утром…
— У реки за городом…
— Бедняжка…
Музыка приближалась, и из-за угла вышла похоронная процессия. Четверо молодых мужчин несли гроб. За ними шла ревущая женщина в летах. Дальше — три печальных музыканта, марш которых я и услышала издалека. Вокруг, словно в базарный день, гудел народ.
Мы с напарником скрестили копья возле ворот замка. (Эту часть протокола стражи я уже знала)
— Кто и зачем? — грозно спросил мой напарник.
Женщина, идущая за гробом, вышла вперед.
— Лэди Дарди Холл, фрэйлина княгини, дочь моя, — оповестила женщина, — Идет на прощанье в княжеский замок к господам своим.
Напарник мой отошел, пропуская процессию. Я же застыла на месте.
— У княгини умерла фрэйлина? Значит, тот жуткий момент не был воспалением моего мозга? Или же…
Свет. Боль. Я оказалась на конюшне, вместе в другими мальчишками, ухаживающими за княжескими лошадьми.
Почти все лошадки, почуяв меня, заржали, но и быстро успокоил мой напарник Ганс. Он хороший мальчик и отлично управляется с лошадьми. Пару раз я уже была в его теле, но сейчас, похоже, переместилась в Леруа — его друга. Но так спокойнее: Ганс лучше удержит лошадей от меня.
— Ты слышал новость! — почти восторженно заявил мне Ганс.
Я помотала(помотал) головой.
— Лэди высокого рода, из княжеского окружения, нашли сегодня у реки! У нее были перебиты ноги, и тело все изрезано, словно тысячью ножей! Мама говорит — это проделки Темного Тира (так, в этом мире зовут дьявола), но я считаю, дело в чем-то другом!
— В чем? — осторожно спросила Ганса я.
Тот пожал плечами.
— Не знаю, Леруа, не знаю. Но зачем Лэди Темному Тиру? Думаю, ее убил кто-то более низкого звания.
Тут я снова почувствовала знакомые симптомы, и очутилась в полной темноте.
Жак Сим — библиотекарь княжеского замка Сэн-Тубр — стоял у окна. Внизу, меж высоких стен замка, проходила похоронная процессия. Четверо юношей несли гроб своей единственной сестры — Лэди Холл. Фрейлины княгини. Фаворитки князя. За ними, плача и рыдая, словно для балагана, шла их мать — старая вдова Холл, следом — похоронный оркестр, собиравший вокруг гроба все большую и большую толпу зевак.
Жак вздохнул, отошел от окна и закрыл тяжелые деревянные ставни. Но похоронная музыка все равно прорывалась в библиотеку, наполняя ее высокие своды холодными мрачными звуками.
Жак зажег свечу и стал сжигать над ее пламенем небольшие бумажки, пропитанные собственной кровью. Этому его научила родная бабка — последняя из рода ведьм Сим. Пепел бумажек падал на древнее хрустальное блюдце, рисуя на нем загадочные знаки, прочесть которые и было основной целью Жака Сима.