Люди на рынке, фрейлины, солдаты, мастеровые и даже вельможи шептали о случившемся и о грядущей войне, которая непременно последует за казнью. Стены домов, колодцы, улицы и фонари были пропитаны этим мрачным шепотом. Но, куда бы я не взглянула, на кого бы ни упал мой глаз — все люди молчали. Их головы даже не были склонены друг к другу. Тишина, шёпот и сговор. Вот чем жил Сэн-Тубр. Вот почему в нем так легко было темной ведьме.
— Катерина, это ты? — спросил меня Ганс, едва мы встретились на конюшнях.
Я встрепенулась. Неужели мальчик может признать меня в теле друга?
— Это так заметно? — спросила я, думая, не виляю ли я бедрами при ходьбе.
— Нет, — хихикнул Ганс, — Лишь по глазам. Их дужки уже полностью золотые.
— Но это плохо. Очень плохо, — испугалась я.
— Не тут, — вздохнул Ганс, — Коли ты не заметила, в Сэн-Тубр люди никогда не смотрят друг другу в глаза.
Ганс снова засмеялся, и я вместе с ним. Какая приватная шутка.
— Герберт смотрит, — сказала я, когда мы отсмеялись.
Ганс возвел глаза к небу. Вот еще ему не хватало моих глупостей!
— Прости, — покраснела я.
— ДА ничего. У меня была сестра, я понимаю, — пожал плечами Ганс.
— Спасибо, — начала было я, но осеклась, — Что это ты понимаешь?!
— Все просто. Ты — влюблена в барона.
Я покраснела еще гуще.
— Это не правда, — процедила я сквозь зубы.
— Конечно не правда. Ты лишь вздыхаешь, краснеешь и глупо улыбаешься при одном упоминании его имени. Герберт то, Герберт се…
Я готова была провалиться сквозь землю, или вон из этого тела.
(Видать, дразнить сестру Ганс тоже был мастак)
— Между прочим, у нас с бароном общая задача, — стойко ответила я.
— Хорошо-хорошо, — согласился Ганс, — Только не думай о бароне или вашей общей задаче в теле моего друга Леруа. Влюбленным он выглядит очень смешно!
— Еще слово, и я вселюсь в тебя и пойду раскрывать твои личные секреты всем на рынке! — пригрозила я.
— А ты можешь? — боле восхитился Ганс, — Я думал, Сэй не контролируют, в кого перемещаются…
— Ну, я попробовала. И один раз у меня вышло, — призналась я, — Но лишь раз.
— Тоже не плохо, — пожал плечами Ганс, — А как твои занятие по чтению и письму?
Я высоко подняла голову. Где-где, а тут я могла собой гордиться.
— Все отлично, — сказала я.
— Молодец! — поздравил меня Ганс, — Потом, может, и меня научишь…
Моим ответом была тишина. Как я могла обещать что-либо, когда не знала, какое будущее мне уготовлено. Ганс заметил мое замешательство, но не стал обижаться или же делать поспешных выводов.
Некоторое время мы просто занимались привычной для Ганса и Леруа работой: убирали свеж привезённое с окрестностей сено по стогам. А потом Ганс обратился ко мне.
— Ты слышала о княгине?
Я лишь кивнула.
— И что мы будем делать дальше?
Вопрос был хорош. Что делать дальше — я не знала. Да и могла ли?
— Мы найдем ведьму, — сказала я.
Ганс посмотрел на меня с удивлением.
— Конечно, я хочу поймать ее, — сказал он, — Но разве сейчас, когда Сэн-Тубр на пороге войны, то самое время?
— Да.
Отчего-то я точно это чувствовала. Мы должны выйти на темную ведьму. Мне казалось, вернее нечто внутри меня говорило мне, что именно ведьма — ключ ко всем дверям этого замка. Но озвучивать свои мысли я не стала. Их было слишком сложно объяснить.
— Ганс, — аккуратно сказала я, — Мы должны найти убийцу всех этих несчастных девушек. Если нет — то они так и останутся неотомщенными. А коли грянет война — тогда мы будем сражаться.
Вот. Даже красиво и торжественно вышло.
— Тебе бы в полководцы, Катерина, — рассмеялся Ганс, — Но я с тобой согласен. Найдем ведьму!
— Тогда помоги мне, — прошу его я.
Ганс кивает в знак согласия.
— Мне нужно вывесить ведьмин знак и связаться с бароном, — сказала я.
— И когда наша вылазка? — спросил Ганс.
Мне хотелось уберечь мальчика, сказать ему, чтобы он остался в стенах замка, не ходил с нами…Но…Самым большим «но» было то, что Ганс уже давно не был мальчиком. Он потерял отца. Ведьма забрала его сестру. Ганс один содержал мать, и прошел в своей жизни через столько, что и не снилось многим более взрослым парням. И потому Ганс заслуживал пойти с нами.
— Сегодня вечером, — сказала я.
было решено. Этим вечером мы выведаем у Сэма-крысолова, кому он служит.
Мое следующее тело — аптекарь. В него я попадаю довольно редко, чему ужасно рада. И причиной тому служат не мои обычные капризы вроде «грязно» или «тяжело». Господин Ни — так зовут аптекаря — человек очень уважаемый. И, в отличие от многих жителей Сэн-Тубр, очень чистоплотный. На нем всегда идеально-черный, выглаженный фартук, и идеально-белые перчатки. Лысину свою он зачесывает кучкой волос, и укрепляет все это специальным гелем, так что среди остального остатка кудрявой седой шевелюры она смотрится вполне прилично. На глазах же господин Ни носит такие толстые очки, что, глядя на него со стороны, можно подумать, будто на лице существуют одни лишь глаза. И, вместе со всем этим, аптекарь вовсе не смешон. У него прямая осанка, и он всегда высоко держит голову. Люди Сэн-Туб уважают его, а многие и слегка побаиваются. В чем-то, я сними согласна.