Я не видела его сегодня. После ночи мы не говорили. Но теперь я должна все узнать!
Это было глупым, эгоистичным желанием, первым делом которого было обелить себя, избавиться от греха, и сложить его на чужие плечи. Я осознавала это, но, пребывая в ярости, перескочила в тело одного из музыкантов процессии, чтобы вместе со всеми пройти в замок.
Процессия шла долго. Люди словно упивались смертью и всем, что было с нею связано. Женщины, рыдающие вокруг гроба, вряд ли даже знали Зирду. Они рыдали ради того, чтобы рыдать, и, возможно, ради того, чтобы показать соседкам насколько они сострадательны и набожны. Музыканты лишь желали попасть в замок и получить по грошу от князя за работу. Дети просто веселились, словно на карнавале. А остальные шли, размусоливая новость и трепля зыками, будто бы нету ничего занятнее смерти.
Меня, которую уже не единожды убивали, все это выводило из себя. Как можно так относиться к смерти? А ведь, между тем, все эти люди жили в средневековье, и смерть была для них почти старой хорошей знакомой. Инфекции, войны, мор, кровопролитные драки, несчастные случаи, деторождение и любой другой непременный атрибут жизни мог закончиться ля них смертью. Возможно, поэтому здесь так и смотрели на нее: спокойно, без ужаса, даже немного по-обывательски…
Но тогда я конечно об этом не думала. Все нутро мое горело, и я хотела увидеть Герберта, чтобы указать хоть кому-то на наши общие ошибки.
Наконец, процессия достигла замка. Стражи, стоящие у ворот, безмолвно пропустили нас, и очень скоро мрачные коридоры княжеского Сэн-Тубр наполнились ревом, плачем и прочей ужасной музыкой смерти.
Стараясь не привлекать к себе внимания, я отделилась от остальных, и пошла в ту часть замка, где, по моим расчетам, должны были находиться покои барона. Я надеялась застать его в них, хоть и знала, что скорее всего его вызовут на прощание с телом в главный зал. Однако, поговорить нам нужно было наедине…
Герберт не любил толпы, и не жаловал придворных. Проживающих во дворце, и потому комнаты, отведенные ему, были в самой дальней части северного крыла. Очень скоро коридоры, по которым я шла, опустели, и даже звуки похоронного марша перестали разноситься между древних глухих стен.
Я сделала еще один поворот, на небольшой крытый мост, соединяющий две части замка, и там встретила Ее.
Призрака. Или теперь уже Астель? Тело ее как всегда плыло по воздуху, юбки платья покачивались от невидимого ветра, лицо выражало лишь бледную немоту. Но я была готова наброситься и на нее…
Я сделала резкое движение ей навстречу, но Астель остановила меня жестом руки. Невольно, я послушалась ее. Холодный палец призрака прижался к ее губам, словно говоря мне: «Тихо»…И я снова послушалась. Не знаю почему…
Астель поманила меня за собой. Где-то давно я слышала, что нельзя идти за покойниками. Ни в коем случае. Все они — ведут к смерти. Но я ослушалась заветов, и послушно пошла за призраком.
Возле одной из колонн, украшающих окно замка, Астель растворилась, и я осталась одна. Или мне так показалось.
И вправду. За колонной, возле окна, стояли двое. И как я их раньше не заметила? Это были князь и барон.
Инстинктивно, я вжалась в стенку, мечтая, чтобы меня не заметили. Но мужчинам был явно не до выявления чужаков.
— Ты забываешься, дорогой брат! — гневно говорил Влад барону.
— Если ты думаешь, что я буду стоять в стороне, и смотреть, как ты топишь Сэн-Тубр в крови…
Герберта прервали:
— Я поднимаю его с колен!
— Очнись! Ты бредишь несбыточным!
Повисла пауза. После которой Влад тяжелым голосом спросил:
— Чего ты от меня хочешь?
— Отмени казнь над Элен.
— Не могу…
— Почему?
— Это будет слабостью.
Снова молчание, после которого Герберт очень тихо сказал:
— Влад, не стоит окрашивать мир кровью женщины…
А дальше случилось то, чего я долго не могла выкинуть из своей головы. Влад усмехнулся, повисла пауза, а потом раздался голос князя:
— Прежде чем давать такие советы, Герберт, счисти кровь со своих ботинок.
И он ушел.
Слава Вальтеру в другую сторону, и, в пылу гнева, так и не заметив меня.
Мы с Гербертом остались одни.
Я вышла из своего скудного укрытия.
— Герберт, о чем он? — спросила я у барона.
Тот обернулся, посмотрел на меня так, будто впервые увидел, и в глазах его было столько…Что это было? Боль? Ненависть? Я не знаю. Еще никогда не видела его таким.
— Катерина, — подошел ко мне барон, — Вы здесь давно.
Я пожимаю плечами. Что он хочет от меня услышать? Боюсь, я здесь достаточно давно…