Но сегодня Марта рассказывала столь важные вещи так, будто говорила лишь о дождливой погоде. Это тревожило старого князя. Что на самом деле произошло? Старик хотел спросить, хотел утешить, но не мог пошевелить и губами. Это убивало страшней любой болезни.
В этот миг в комнату вошла Ларэйн.
— Добрый день, — мягко поприветствовала она Марту, — Я пришла к отцу…
Марта встала, поклонилась новой княгине, и, как того требовал ритуал, покинула комнату больного.
Ларэйн же присела на край кровати отца и нежно взяла его за руку.
— Как ты? — спросила она тихим голосом.
Паралитик, конечно же, промолчал.
Ларэйн слабо улыбнулась.
— Теперь я буду чаще навещать тебя, папа, — сказала она.
Глава 31
Тело плыло по коридору. Кто — плевать. Куда — все равно. Я дошла до точки. Мне не хотелось ничего, я не любила никого. Я предала всех, кто предал меня, и меня, в свою очередь, покинули все. Так зачем куда-либо идти? В чем смысли иметь тело, если ты — все равно словно призрак.
И я ходила по коридорам замка. Туда-сюда, туда-сюда. Из тела в тело, без смысла и умысла. Притворяться человеком и дальше? Ради чего? И от того, едва я попадала в тело, то бросала всякую работу, или всякого, кто был со мной и уходила прочь. Бессмысленно слоняться по коридорам.
Из-за этого, люди чаще начали замечать мои появления, и кто-то даже шептался, что новой княгине следует вызвать в замок заклинателя духов. Пускай. Может, он поможет окончить мои муки.
Однажды, я наткнулась в одном из коридоров на Жака Сима.
— Катерина!? — узнал он меня, едва взглянув в глаза тела.
Я молчала. Больше не хотела бежать. Не хотела прятаться. Мне надоело спорить, уверять, злиться или кричать. Просто стояла и молчала, глядя мимо маленького библиотекаря.
— Я волнуюсь за вас, — мягко, почти по-отечески, произнес Жак Сим.
Ответа не последовало.
— Нам нужно поговорить, — попросил библиотекарь.
Я все так же молчала.
— Катерина! — Жак Сим начал злиться, — Я понимаю Вас, но вы не должны сдаваться!
Понимает меня?
Эти слова задели нечто в глубине моего подсознания. Жак понимает меня? Да что он знает!!!!
Я, впервые за весь разговор, посмотрела ему в глаза.
Маленький, заумный библиотекарь. Непутевый волшебник. Пустой советчик. Что он может понимать обо мне?!
Хотелось бы мне это узнать? Что же в твоей голове, Жак? Дашь зайти в гости?
И я почувствовала странное ощущение. Сродни голоду. Мне захотелось проникнуть в голову библиотекаря, порыться в ней, узнать мелкие тайны и грязные секреты, а потом…
Мне стало страшно. За себя. За свои желания. За Жака Сима. И за то, во что я превращаюсь.
Я развернулась и побежала, как можно быстрее, и стараясь не оглядываться. В кого бы я не превращалась, пока я не могла сделать дурное с другом, но нечто внутри меня настойчиво говорило, что час, когда я перейду и эту границу, уже близок.
Это было даже смешно. Или, по крайней мере, странно. Но девятка объясняла такой поступок тем, что лишь так можно быть четко уверенным в невозможности побега. Удвоенная стража, самая надежная камера, и, самое главное, шпионящие взгляды друг друга. Таким образом, по иронии злой судьбы, барон и князь — два брата, бывшие некогда столь дружны — делили сейчас одну камеру.
Влад был прикован к правой стене, барона посадили на цепь к левой.
Сначала все ожидали, что братья изорвут друг друга, или, хотя бы, устроят словесную перепалку, но все было тихо. И Влад, и барон сидели каждый в своем углу, и словно не замечали один другого.
Так, в полной тишине, шли дни.
В какой-то из них Ларэйн навестила братьев, но, столкнувшись со стеной ледяного молчания, ушла, приказав лишь, чтобы руки Влада были подвешены на колодках вверх.
Шли еще дни. Суд, которого вначале так ждали граждане Сэн-Тубр, не назначался и постепенно, все свыклись с мыслью о том, что братья просто будут заживо погребены в темнице.
— Что с моей женой? — спросил как-то Влад стражника, приставленного к ним, чтобы два раза в день опускать руки бывшего князя и давать ему чуть отдохнуть.
Стражник осмотрел Влада большими, испуганными глазами.
Это были первые слова того за более чем две недели. К тому же, несчастный стражник понятия не имел, можно ли ему отвечать на подобные вопросы. И оттого, он промолчал.
Влад возвел глаза к небу, но разговор был закончен на этом.