Влад внимательно выслушал все, что рассказал ему брат.
Увы, поверить Герберту было сложно. Вся защита, которую тот выдвигал, основывалась лишь на том, что Герберт не считал себя убийцей. При этом же, он не опровергал свой лунатизм, и, конечно же, со счетов нельзя было списывать две ужасные смерти: матери барона и его невесты.
Последняя смерть, была особой и для бывшего князя. Когда-то давно, когда они с Гербертом еще были братьями более, чем на словах, Герберт много возился с Владом, и, конечно же, маленький будущий князь хорошо знал невесту старшего брата — Катерину.
Влад был очень рад будущей свадьбе, тем более, что ему обещали маленького племянника, с которым можно играть.
Когда же Герберт уехал на фронт, то он шутливо наказал младшему брату не оставлять его невесту и не давать ей скучать одной. И Влад прилежно держал обещание, данное Герберту. Тем более, что Катерина знала массу интересных историй.
Однако, в один из вечеров, когда маленький Влад хотел зайти к Катерине и пожелать ей доброй ночи, он услышал в комнатах, занимаемых той, голоса. Шум, очень похожий на шум ссор, которые матушка Влада некогда затевала с отцом. Влад остановился. Подождал. Сначала все затихло, а потом…
Раздались страшные крики, которые мальчику сложно будет выкинуть из головы всю оставшуюся жизнь.
Страх парализовал тело Влада. Он знал, что должен был действовать, предпринять хоть что-то, но он испугался. Когда же шум и крики стихли, Влад, весь дрожа, подошел к двери в комнаты Катерины. Там, в тонкую щелку, он увидел Герберта, держащего на руках свою окровавленную невесту. Дальше Влад помнил плохо, но четко знал, что он был у отца, и сообщил тому, что с «Гербертом и Катериной беда».
После, убийство девушки скрыли, списав все на несчастный случай, и Герберт даже обвинил отца в том, что тот не уследил за той, которую он доверил его заботе.
Это было странно и непонятно для Влада, но он держал свои мысли при себе. С тех пор он вообще многое держал при себе. И когда Герберт снова объявился в замке и начали происходить все эти убийства, бывший князь действительно надеялся, что все случающееся — проделки ведьмы. Отчасти, у него были основания так полагать. Нити магии, окутывающие замок, стали очень плотными, и даже он — искусный маг — не мог найти владельца каждой из них. А вот Герберт сильной магии не имел. Это чувствовалось. И все же, списывать его со счетов было глупой причудой, обусловленной подсознательным желание Влада верить в своего, некогда любимого, старшего брата.
— Думаешь, я поверю тебе? — скептически заметил Влад.
Герберт пожал плечами.
— Мне все равно, — ответил он, — Я знаю, что имею проблемы со сном, но это вовсе не значит, что я убивал кого-либо.
Влад хмыкнул. Они оба сидели в темнице, и оба потеряли все. Со дня на день Ларэйн и вовсе могла приказать их казнить. Так зачем Герберту врать? И почему бы Владу не сказать Герберту все, что таким тяжелым грузом лежало у него на душе?
— А Катерина? — спросил Влад, — Будешь говорить, что не убивал и ее?
Герберт пристально посмотрел на брата.
— Видишь ли, я застал тебя, когда ты держал ее окровавленный труп в то время, как тебя и вовсе не должно было быть в замке, — пояснил Влад, — Конечно, я пытался убедить себя, что ты подоспел после убийцы, но мы, кажется, оба знаем, что это не так.
— Катерина изменяла мне, и я убил ее за это, — спокойно сказал Герберт.
Влад впервые порадовался, что он был подвешен за руки к потолку. Иначе бывший князь вполне мог бы потерять равновесие и упасть. Он ожидал, что Герберт начнет спорить, говорить о своей любви к девушке, отнекиваться. А тут — признание.
— Ты ведь это хотел услышать?! — продолжил Герберт, а голос его, до того ровный, поднимался все выше, — Для тебя ведь измена: вполне нормальный повод?
— Что? — Влад не сильно понимал брата.
Герберт усмехнулся. Горько. Сатирично.
— Влад, если бы ты когда-нибудь рассказал мне обо всем, увиденном тобой, я бы непременно ответил тебе, что в ночь убийства Катерины находился на горе Клин, что стоит на границе. Там у меня была встреча с моим старшим братом Фениксом, пребывающим тогда в изгнании, и его матерью Дарнилой.
— Зачем? — машинально спросил князь.
— После свадьбы, отец снова должен был назначить меня наследником престола, и я хотел, чтобы Феникс и Дарнила вернулись в Сэн-Тубр. Как-никак, мы были семьей.
— И кто-нибудь может подтвердить твои слова?
— Феникс мертв, ты сам знаешь это, — холодно сказал Герберт.
— И ты это знаешь, — подтвердил Влад.
— Но вот Дарнила жива.
— Жива?
Эта новость о бывшей любовнице отца встрепенула Влада.
— Откуда ты знаешь?
— Я виделся с ней. В ночь перед казнью Элен.
— С целью…?
— Ты знаешь.
Влад понимал. Дарнила была травницей. И ее любовь к старому князю не знала преград, даже когда тот бросил ее и изгнал вместе с сыном-ублюдком из Сэн-Тубр.
— Хотите прервать муки отца?
— Хотели.
Влад задумался. Но его отношение к болезни отца сейчас было не на первом месте.
— Значит, у тебя все же есть алиби на это убийство, — пробормотал про себя бывший князь, — Я удивлен.
— А я удивлен тем, что ты, считая меня способным на такое, не попытался остановить меня, когда пошли убийства фрейлин.
Влад тяжело вздохнул.
— Я надеялся что это все же ведьма. К тому же, я боялся подорвать доверие народа к нашей семье.
— Да, не желая ты так сильно остаться на троне, все могло быть намного лучше, — едко заметил Герберт.
Влад промолчал. Он редко чувствовал себя не правым, но все же сегодня приходилось признать свою вину.
— Тогда что или кого я видел?
— Боюсь, мы уже не узнаем, — вздохнул Герберт, — Как не узнал я и убийцу матери, и того, кто свершил все эти зверства с бедными девушками.
Влад снова задумался. Теперь, когда он видел всю картину и выслушал слова брата, некоторые вещи предстали перед ним в ином свете.
— Герберт…
Закончить Влад не успел. Нечто больно укололо его в рот, окрасив слюну в ярко-красный. Похоже, предположение его было верно. И тут двери в их камеру растворились, и на пороге появился Ганс.
— Ваши высочества, я пришел Вам на помощь! — игриво поклонился мальчишка.
Герберт удивленно посмотрел на него, потом на Влада, но Влад лишь выплюнул изо рта булавку и улыбнулся брату.
— Лично я не против его предложения! — кивнул он на Ганса.