— Плохо что кровью все заляпала, вот я неряха, как бы волки не учуяли да могилу не разрыли. Или еще какая гадость не унюхала.
Мысли вяло ворочались в голове как тяжелые камни, те что перед этим она во множестве выбросила из будущей могилы.
— Но ничего камней сверху навалю а можно еще и костер потом запалить дым запах крови перебьет.
Как вдруг крохотное тельце в её руках явственно шевельнулось. Не веря себе она дрожащей рукой прикоснулась к лицу младенца. Как вдруг тот выпростав свою крохотную рученьку вцепился ей в палец и подтянувшись приник ртом к её раненой ладони что так и продолжала кровоточить. Послышался хлюпающий звук с которым он попытался втянуть в себя глоток крови и младенец вновь замер.
Застыв в ступоре она стояла боясь пошевелится не веря только что произошедшему вернее боясь поверить. Но вместе с тем в ней разгоралась надежда что её сын не мертв. Но вдруг это все ей только привиделось?
Осторожно перевернув младенца она пощупала его щеку та была все также холодна и ребенок вновь не подавал признаков жизни.
Она уже снова начала было скатываться в пучину меланхолии грозящей обернуться безумием когда её сын опять чуть шевельнулся. Совсем чуть чуть но та что всеми своими чувствами была сейчас направлена лишь на него не могла не заметить этого движения.
Аккуратно опустив его на землю и встряхнувшись как будто мысленно отвесив себе оплеуху она приказала себе собраться. Все прочие размышления подождут но если её сын не умер и ему вместо материнского молока нужна её кровь то она добудет её для него.
Судорожно сдавив кулак она попыталась выдавить кровь ему в рот но упало лишь несколько капель. Рана была не такая уж и большая. Скорее ссадина и сейчас как назло она уже почти не кровоточила.
Судорожно начав действовать оторвала от подола полосу ткани и перетянула ей раненую руку повыше локтя. А другой рукой подобрав камень что на взгляд выглядел острым уже было вознамерилась вонзить его в свою и так уже пострадавшую конечность но тут её отвлекли.
— Что ты делаешь? Ты еще не закончила с похоронами? Тебе же предлагали помощь? Ты что поранилась? Давай я помогу тебе.
Так много слов, подумала она. Говоря все это одна из тех дур что еще и гордятся своими рабскими ошейниками и смели держаться заносчиво перед ней вплотную приблизилась к младенцу.
— Не подходи к нему!
— Ты что, я же помочь хочу?! Ай оно шевелится!
Вскрикнув она выронила младенца что уже успела поднять.
— Оно что не умерло? Да нет же, не дышит же! Жди здесь я позову кого-нибудь из стражников это необходимо сжечь!
Это были её последние слова, так как с силой брошенный в голову камень сшиб её с ног. Подхватив его вновь и с силой опустив несколько раз ей на голову разъяренная женщина в такт каждому своему удару говорила слова:
— Не смей!
— Называть!
— Моего сына!
— Оно!
— И это тебя!
— Надо сжечь!
Отбросив камень устало опустилась на землю глядя на бьющуюся в конвульсиях противницу. Как вдруг опомнившись подскочила и проверив младенца который вроде бы не пострадал от того падения так как упал на свежевырытую землю, с облегчением вздохнула.
Поднесла ребенка к льющейся у той изо рта крови и придерживая у неё голову за волосы а другой рукой ухватив за щеки и перекрыв рот пыталась регулировать нужный напор крови, что бы не залить ей всего младенца.
Но это у неё не очень то получалось, так как та продолжала дергаться. Прижавшись губами к её рту отхлебнула крови собираясь уже из своего рта напоить младенца. Но поперхнувшись закашлялась выплевывая и забрызгивая все вокруг.
Тут та под ней дернулась в очередной раз, попав лбом по лицу и разбив ей губу. Так что пришлось сесть на неё сверху и зажав голову коленями подставить ладонь под текущую из затылка струйку немного расковыряв предварительно пальцем рану. И уже из ладошки бережно поить ребенка.
Струйка начала слабеть и она еще потыкала туда пальцем так что в итоге тот провалился во внутрь головы. От чего её противница дико выгнулась сбросив её с себя и почти встав на 'мостик' окончательно затихла.
Встав и отряхнувшись она брезгливо обтерла вымазанный в какой то серой гадости палец об платье и взяв за ноги с натугой подтащила и сбросила труп в яму.
Если для младенца эта могила была более чем достаточна то для взрослой женщины явно маловата. Спрыгнув следом она попыталась уложить её компактней утрамбовав ногами, но потом плюнув на это дело и буквально и фигурально, вылезла обратно. Кроме самого тела вокруг было еще столько следов что маскировать всё она будет от начинающегося уже вечера вплоть до завтрашнего утра. Это если из замка не заметят её возню и у неё вообще получится в темноте что-то там замаскировать. Так что за ночь ей необходимо убраться из этих мест как можно дальше.
Подобрав сына который наконец-то начал дышать она устало побрела прочь.
Возможные опасности в пути её сейчас не страшили так как она находилась в явно не адекватном состоянии и удача, что благоволит влюбленным пьяным и сумасшедшим, милостиво приняла её под свое крыло. Позволив без приключений и встреч к утру добраться до кромки леса где напившись из звонкого ручейка забыться тревожным сном забравшись в середину колючего куста. Но даже во сне она бережно прижимала к себе слегка шевелящийся небольшой сверток.
Эпилог
Пронизывающий ветер задувал в меня словно я был пионерским горном, вырываясь из глазниц от чего в голове стоял противный гул.
Наконец я очнулся.
С трудом подняв руки я прижал кулаки к глазам. И не нащупал их. Большие пальцы рук провалились в пустые глазницы черепа, лишь слегка задекорированные веками. Отдернув руки и закрутив головой я огляделся. Да я видел. Вопреки отсутствию органов зрения. Я находился в своей комнате в замке, лежал на топчане. А что до глаз, то не мудрено что их нет, после того кислотного озера в котором я искупался, удивительно что хоть что то помимо костей осталось. Воспоминания лениво всплывали во мне. Сказал бы что они всплывали в моей голове, но вот только сомневаюсь что это действительно так. Для меня нынче скорее всего и потеря головы не фатальна.
Вот такая я не убиваемая зверушка теперь. Ровно на один год. А потом придется возвращать взятый кредит и как водится с процентами. И в том банке где меня обслуживают в расчет принимают не деньги а души.
О нет никакого ада и сковородок с прыгающими вокруг чертями мне не грозит. Все будет гораздо печальнее. Мой осколок души просто растворится в закачанной в меня энергии, как кусок сахара в стакане кипятка. Так что я просто стану частью тьмы. Будь я буддистом возможность стать частью стихии меня бы может и не так уж и пугала. Но вот не буддист я не разу и потому мне предстоит весьма насыщенный год.
С хрустом суставов я наконец поднялся с топчана. Некогда валяться времени и так мало.
Итак мне предстоит наведаться в леса гоблинов-каннибалов и разрушить алтарь у не самых слабых шаманов в не самом маленьком племени. Его разрушение позволит демону через канал связующий его со мной отхватить немалый кусок энергии и хорошенько закрепиться в этом мире. А если учитывать что богов тут не одного не осталось, то при удаче и усесться на небесном престоле.
А мне умереть. Да просто умереть, но после того что я узнал и во что ввязался получить нормальное посмертие уже дорогого стоит.
Но не реветь же мне над своей судьбой, да и затруднительно это без глаз и слезных желез. Так что похоже смеяться над собой это все что мне остается.
Но если учитывать что и маленькие племена у гоблинов меньше нескольких тысяч особей там не бывают, то мне предстоит весьма увлекательное 'приключение'. Куда там жалким 'подвигам' Геракла. То конюшни он чистил, то в женском платье ходил, у меня же масштаб побольше будет.
И да, я не страдаю манией величия, я ей наслаждаюсь.
Конец первой книги.