— Ты знаешь? — насупилась предательница своего рода-племени.
— Я знаю, — строго подтвердила Катиалора и добила: — Но это не имеет значения. Хуже, что о твоём возлюбленном знает отец.
— Приплыли, — опешив, ляпнула Руана.
— Видимо, да, — согласилась мачеха, голос которой вновь потеплел.
— Думаешь, он злится?
— Он в ярости, — весьма серьёзно предупредила мачеха. — Поэтому и стал тебя избегать. Я уговорила его не ссориться с тобой, пока всё не прояснится. Вдруг это злые сплетни?
— Да уж! — саркастически проквакала зловредная старуха.
Она взялась за шитьё, молча слушая задушевные излияния в ожидании более конструктивного разговора. Урпахе все эти дворянские нежности до лампады. Её всегда интересовали только конкретные вещи: физическое и моральное здоровье подопечных.
— Значит, — помолчав, отважилась спросить Катиалора, — у тебя действительно… связь с назлом?
— Ещё какая, — язвительно поддакнула Урпаха. — Быками не растащишь.
— Ты меня осуждаешь? — уточнила Руана, для которой нежданно-негаданно мнение мачехи стало значимым.
Та как-то грустно улыбнулась и медленно покачала головой. Потискала в руках пустой бокал и нехотя призналась:
— Я тебе завидую.
— А поздно завидовать, — не унималась вредная старуха, разглядывая проложенную иглой строчку. — Коли не сбежала, так не сильно и любила. Это всё глупости ваши поэтические. Налепят складных плаксивых стишат про небесную любовь, а после маются.
— Кто не сбежала? — наконец-то, дошло до Руаны. — Куда не сбежала?
— Я, — криво усмехнулась мачеха. — Из дома. Когда влюбилась в одного молодого нахального волка. Испугалась и дала согласие выйти за таара. А ты вот не испугалась.
— Ну-у, — задумчиво протянула Руана, переваривая очередную порцию открытий, — я пока что никуда бежать не собираюсь. Да и замуж не тороплюсь. Чего я там не видела?
Тем более — мысленно добавила она — что разводов здесь пока не изобрели.
— А ничего и не видала, — продолжала зудеть неугомонная старуха. — К тому ж валяться с милёнком под кустами тоже бесследно не выходит. Пузо надует, куда побежишь прятаться? Безмужняя шалава.
— Урпаха, — укоризненно вытаращилась на неё госпожа Таа-Лейгард.
— Пузо вовсе не повод связывать себя на всю жизнь, — упрямо набычилась Руана.
Будь она чистокровным продуктом этого мира, подобные резоны её, может, и пугали бы. Но в сознании просвещённой женщины из мира смартфонов и прокладок с крылышками мать-одиночка вполне себе вариант. Тем более таария, что и вовсе тут на особом положении. И сама по себе социально значимая величина, и профессия имеется. Если кому-то что-то надо разнести в труху, пожалуйте к нам! Работаем быстро и качественно!
Словом, они бы просидели до утра, но Урпаха дала унылым пьянчужкам разгон, как только показалось донышко бутылки. Выгнала Катиалору спать и утолкала в кровать брыкавшуюся, качавшую права любимицу.
Которая продрала свои бесстыжие очи лишь к полудню. С одним единственным желанием: немедля сдохнуть. Причём, треск и ломота под черепушкой с дичайшим сушняком были меньшими из зол.
— Вставай, задрыга! — перетянула её скрученной тряпкой кормилица.
Не будь сверху покрывала, остался бы шикарный синяк.
— Зачем? — изумилась Руана, пытаясь понять, какого чёрта её разбудили.
— Буду приводить тебя в надлежащий вид, — строго уведомила кормилица, вновь оттянув воспитанницу поперёк спины.
— Зачем? — нырнув под покрывало с головой, прогундосила Руана. — Ати же нет. Церемонии благословения не будет. Я могу дрыхнуть, сколько угодно. Имею право!
— Ати нет, — сурово подтвердила Урпаха, срывая с неё защитный покров. — Но ритуал никуда не денется. Женищок-то на него явится. А ну, как начнёт требовать невесту обратно? Землица-то за ней обещана ого-го какая. Целое поместье.
Руана села. Руана прозрела. Руана всей душой возмутилась: этот поганец бы ещё права качал!
— А рожа не треснет? — машинально пробормотала она.
— Рожа-то? — чуть отмякнув, хмыкнула критически настроенная старуха. — У этого не треснет. И у папаши его не треснет. Зря он, что ли, сынку такую выгодную невесту сосватал? Много ли на свете девиц, за которыми целые поместья отваливают?
— Отвалили бы, — сползая с кровати, поправила её Руана. — Сложись всё иначе. Я была готова отказаться от своих прав только ради Ати. Не ради этого щенка. Так что поместье по закону моё. Таа-Дайберы обойдутся.