— Ты дочь Катиалоры?
— Да! — невесть чему образовалась девчонка, осторожно переступив порог. — Меня зовут Атиалора. Но лучше Ати.
Она была прелесть, как хороша. Мало, что дивно красива, так ещё искренна и простодушна — сразу видать. Её огромные глазищи цвета старого мёда смотрели на свою новоявленную сестру с восхищением. Одна у матери — догадалась Руана, усевшись на краю кровати — и всегда хотела иметь сестру.
А она? Она сама хочет её иметь? Или лучше сразу поставить между ними стену отчуждения? Зачем ей лишние привязанности? К тому же приваживать дочь врага. А мачеха ей враг, ибо может родить сына. И тогда поместье достанется ему. Хотя Руана, как маг, вправе претендовать на него — в таком случае никто не посмотрит на то, что женщина.
И всё-таки у неё не хватило духа выгнать внезапно объявившуюся сестру. Та как-то совершенно неожиданно тронула сердце: прелесть, что за малышка! Её простодушие сродни природной глупости, однако ничего отталкивающего в этом не чувствовалось. Хотя глупцов Руана терпеть не могла.
— Ты меня не прогонишь? — с такой надеждой в голосе взмолилась Ати, что тело само спрыгнуло с кровати.
— Зачем тебя прогонять? — мягко поинтересовалась Руана, поманив девчушку к столику, на котором служанки оставили молоко и сладкие плюшки. — Ты голодна?
— Чуть-чуточку, — застеснялась Ати, косясь на пышные сдобы, посыпанные сахаром, маком и карамелью.
— Садись, — отодвинула стул Руана, уже ощущая себя подлинной старшей сестрой.
Будто так оно всю жизнь и было. И всю жизнь ей нравилось.
Глава 1
Бесстыдница
— Ох, ти ж мне! — здохнулась от возмущения старая кормилица, шаря глазами вокруг себя.
Схватила скомканную на кресле ночную рубаху. Ловко скрутила её в тугой жгут и направилась к воспитаннице.
— Бесстыдница! — объяснила зловредная старуха причину своего неудовольствия.
И вытянула Руану вдоль спины.
— Ай! — добросовестно вскрикнула та, нарочно опоздав увернуться.
Кормилица имела право получить удовлетворение: выкормила, вырастила, взлелеяла, а эта поганка чего удумала?!
Собственно, нечего такого уж крамольного Руана не удумала. Просто взяла и обрезала панталоны. Много лет в душе подспудно зрело ощущение досадного неудобства: панталоны ниже колен страшно удручали. Мешали, в конце концов. И кто вообще сказал, будто они должны быть такими ужасными?
А вот обрезанные почти под самые ягодицы они просто замечательно сидели на бёдрах. И ногам стало свободней, и… вообще.
Прошло шесть лет с того дня, когда она — по заверениям всех вокруг — свалилась с несущегося вскачь быка. Эти ездовые бестии здоровых мужиков сбрасывают, а тут какая-то тощая соплюшка. Словом, вылетев из седла на полном скаку, Руана разбила голову и потеряла память — дело не такое уж невиданное.
Но — как вечно ворчала кормилица — и память к ней не вернулась, и башка осталась пустой. Как вытекли мозги в дырку на темечке, так домой и не вернулись. Таария и прежде чудила — не успевали её ругать. А после падения да долгой болезни вовсе умишком повредилась.
Что ни день — новая затея. Что ни затея — сплошное вольнодумство. А то и бесстыдство. Как нынче — насупившись, старательно отходила кормилица тряпкой своё детище.
Больно не было: старая склочница Урпа́ха любила свою девочку до умопомрачения. Но считала своим долгом продолжать направлять её неокрепшую в добродетели натуру вызревшей стервы. В принципе, глядя на них, любой скажет: яблоко от яблони. Ну, да на это у каждого свой взгляд.
Потирая задницу, Руана доковыляла до кровати, где лежало платье, которое она так и не успела натянуть до прихода кормилицы. Выставила напоказ свой так называемый позор, за что и схлопотала. Нырнув в нижнюю шёлковую рубаху, она, как ни в чём не бывало, осведомилась:
— Мамушка, ты не видела Ати?
— Как же не видела? — разворчалась та, аккуратно сворачивая послужившую орудием наказания ночнуху. — Что ж, у меня, глаз нет? Чтобы не видеть, кто тут у нас по дому с утра носится.
— Носится? — рассеянно переспросила Руана, застёгивая ворот. — Ати? Её кто-то укусил?
— Зачем укусил? — не поняла кормилица, вытаращившись на неё с предивным изумлением.
— Ати, — извиняющимся тоном пояснила Руана, — никогда не носится. Она ходит чинно, как учили. Как подобает приличной невесте на выданье.
— Так, вот оно и есть, — отмахнувшись, пробухтела Урпаха, согнувшись и складывая ночнуху в плательный сундук.
— Что оно? — на этот раз не поняла Руана, примеряясь для нырка в верхнее платье.