Так что я целеустремленно порысила, в смысле плавно пошла по коридору, подальше от столпотворения, когда увидела, что навстречу мне движутся неприятности. Две штуки. Одна из них носила имя Риквара Ханта. А вторая, судя по всему, была его дракошеством принцем Ричардом.
Ну кто бы сомневался, что главного героя, будущего императора, могут звать по-другому, в любовном-то романе? К царственному имени прилагались флер величия и красивая внешность. Высокий, широкоплечий, с голубыми глазами, шевелюрой цвета льна – образ высочества приковывал взгляды. А если учесть, что он еще и был словно подсвечен софитами… Так, чтобы наследник трона блистал, даже просто идя по коридору.
Его же смуглый друг Риквар меж тем оставался словно в тени, точно был сыном тьмы.
Мне же сумерки всегда нравились больше, чем безжалостно палящее солнце в зените. А ночь… Это время, когда мысли срываются с привязи и становятся свободными, а мы сами – теми, кем нам следовало бы быть, а не теми, кем нас сделала жизнь…
Последняя, к слову, у меня могла сильно осложниться в ближайшее время, если я прямо сейчас не сменю курс. Если меня узнает Хант, то наверняка спросит высочество о вчерашнем вечере и моей прогулке по парапету в одном исподнем…
До разоблачения осталось три десятка шагов. Это плюс. Минус – что они по прямому, как стрела, коридору, где ни ниш, ни окон с длинными пышными и плотными портьерами… В общем, никаких условий для маскировки. А двери аудиторий, скорее всего, закрыты…
Нет, конечно, можно было подойти к одной из них наугад и проверить. А вдруг… Но если та не откроется, то время будет упущено. А повторять попытку – точно привлечь к себе внимание. Так что я решительно развернулась на каблуках, словно что-то внезапно вспомнила, и поспешила обратно, в толпу поступающих.
«Пересеку ее насквозь и выйду с другой стороны».
Вот только, когда я стрелой вонзилась в центр бурлящей магомассы, дверь экзаменационного кабинета распахнулась и зычный голос возвестил:
– На проверку приглашается номер сорок семь! Бриана Тэрвин.
Встрепенулась ли я от звуков собственного имени? Ничуть! Даже виду не подала. Благо через окно мой надсмотр… в смысле напарник пернатый мог лишь созерцать происходящее, но никак не подслушивать…
Я намеревалась и дальше осадным бревном пройти насквозь, как рядом со мной точно черт из табакерки выскочила главная, редактора на нее нет, героиня.
– Она здесь! – вместо меня возвестила Одри и даже рукой замахала, показывая, где именно здесь.
На мне тут же скрестились взгляды присутствующих. А главное – меня увидел грузный, уже немолодой маг, который и приглашал юных дарований на экзамен по одному.
Вот верно говорят: люди делятся на тех, кто делает добро, и тех, кому от этого одно сплошное зло. Златовласка была явно из первых, удружив мне со своим: «Она здесь!»
Я на миг прикрыла глаза, пытаясь унять раздражение. Такой план ворону под хвост…
Одри же, по-своему истолковав мое состояние, подумала, что я испугалась, и решила приободрить:
– Не переживай! У тебя все получится! И уровня дара будет достаточно для поступления, – произнесла Одри. А затем лукаво улыбнулась и добавила: – К тому же, по моим ощущениям, ты чародейка с большим потенциалом сил…
– А по моим ощущениям, я чародейка сил моих больше нет! – выдохнула сквозь стиснутые зубы и направилась к двери.
Когда же я очутилась в аудитории, то увидела перед собой стол, за которым восседали несколько преподавателей и, судя по всему, ректор. В книге он был описан как маг с черными волосами, в которых у висков затесалась пара лент седины, и небольшим шрамом, рассекавшим бровь.
Тип по центру под это описание весьма подходил. Я пристально посмотрела на главу академии. Он – на меня. Словно мы были двумя противниками, что оценивают друг друга.
– Я чем-то вам не нравлюсь? – задала прямой вопрос, без обиняков, посмотрев на главу академии, в надежде спровоцировать его выставить меня вон безо всяких экзаменов…
Хотя экзамен, как выяснилось, было очень громким словом к банальному тесту на уровень дара. Теоретической части, билетов и собеседования, как позже выяснилось, в академии не было. Потому как поступающие слишком сильно разнились по уровню подготовки. Аристократ мог позволить себе частных учителей, а простолюдин часто едва умел писать… Но если у последнего был дар выше шестой ступени, то он становился адептом и корпел над учебниками, наверстывая грамматику с арифметикой. А если не корпел, то с треском вылетал из академии без права повторного поступления в любое магическое учебное заведение.