После этих слов ректор посмотрел на говорившего – словно гвоздь в крышку гроба вбил. Но когда маги смерти (а кем еще мог быть глава факультета некромантии) боялись похорон? Даже если те твои и организует их собственное начальство…
Так что экзаменатор только провел пятерней по темным, с проседью, волосам длиной до плеч и лишь выпрямился, сидя на стуле. Глава академии, поняв, что одних взоров мало, произнес:
– Магистр Солвейг, вы понимаете, что нет ничего опаснее, чем женщина, вооруженная знаниями, тем более темными.
– Так это же отлично! Ее будут бояться даже умертвия на практикумах, – усмехнулся профессор.
– Ну если лишь при таком раскладе ваши адепты не будут бегать по погосту и забираться на деревья в ожидании, пока боевые маги зачистят периметр, то да… Тэрвин стоит взять, – с невинной интонацией произнесла сухопарая чародейка и уколола некроманта острым, как булавка, взглядом.
Та-а-ак, кажется, у этих двоих старые, если не древние, счеты. И сводят они их регулярно. Вот, например, сейчас.
Я внимательно посмотрела на единственную чародейку за столом: она была изюминкой приемной комиссии. В смысле высохшей и слегка сморщенной. Эта леди и не подозревала, что только что мы с ней стали союзницами в моей нелегкой игре на вылет.
– Вы так говорите, словно сами имеете на нее виды, – меж тем недовольно заметил магистр Солвейг.
– Темный маг – и целитель?! – возмущенно воскликнул чародейка. – Вы издеваетесь!
– Прощу прощения, – вклинилась я в перепалку, поняв, что вот он – мой шанс не поступить. – Но я действительно хотела бы стать целителем. Спасать жизни людей…
На этот раз лица вытянулись у всей приемной комиссии. Первой из ступора вышла магесса и, видимо, шагнула из него прямо в истерику.
– Ко мне? Да ни за что! Вы, Тэрвин, спасете больше жизней, если просто не будете никого убивать!
– Вот именно из-за этих стереотипов я и не хочу быть некроманткой! – возразила чародейке, которая была готова вот-вот взорваться от злости и обеспечить тем контузию психики всем присутствующим. – Все видят во мне лишь отца. А я не такая, как он! Я, может, хочу нести людям свет! – закончила на пафосной ноте.
– Вы темная, – сухо напомнил ректор.
– Вы ненавидите темных? – тут же въедливо уточнила я.
Глава академии уже было открыл рот, чтобы ответить, но его перебил декан Солвейг:
– Что вы! Наш ректор не делает различий среди своих адептов по цвету дара…
«Он ненавидит всех абсолютно одинаково», – некромант не добавил, но так промолчал, что додумать именно этот вариант окончания фразы не составило труда.
– Спасибо, профес… – сухо начал было глава академии тоном, намекавшим, что благодарность он с радостью выразит в особо раздраженной валюте, но тут его снова перебили.
На этот раз не кто-то из экзаменаторов, а заискривший кристалл. Он затрещал, словно под напряжением, а после вспыхнул, и артефакт задымил.
По аудитории пополз едкий, густой и противный чад, от которого враз захотелось кашлять. И пусть его быстро ликвидировали заклинанием, но запах никуда не делся. Пришлось открывать окна.
Кучерявый чародей, покраснев, сказал, что, похоже, это дал знать о себе остаточный заряд моей магии. А поскольку еще одного запасного кристалла у профессора с собой не было, ему пришлось пойти за ним в другой кабинет.
За всей этой дымовой завесой, суетой с кристаллом и открытием окон на проветривание маги и не заметили, как в аудиторию проник еще кое-кто.
Здоровенный пасюк каплей ртути скользнул на подоконник и затаился за шторой.
Вот ведь крыса этот химериус! Теперь он будет не только смотреть, но и слушать. А это значит, что теперь от поступления не отвертеться и не соврать, что провалила я его из-за ректора. Обо всем гад пернатый, точнее, в данный момент хвостатый доложит.
Я лишь вздохнула и, когда взоры комиссии вновь сошлись на мне, безмятежно заявила:
– Ну раз вы, господин ректор, направляете меня на темный факультет, так тому и быть. Стану некроманткой.
Глава академии, который не ожидал такой перемены моего решения, и мало того – никуда меня не направлял, разве что только в мыслях посылал, причем далеко и желательно безвозвратно, все же не выдержал и выдохнул раздраженно:
– Ну знаете, Тэрвин… Как вас еще земля носит?
– Как украшение, – тут же ответила я и фальшиво улыбнулась, про себя телепатируя: «Ну, пошли же меня взашей отсюда, ну, пошли…»
Увы, но то ли моя мысль телепала до ректорского мозга слишком медленно, то ли магистр смерти оказался чересчур проворен…