Не знаю, как у других магов, а у некромантов заклятия упокоения без крепкого словца почему-то имеют меньший эффект. Ну, и при виде того же полуразложившегося умертвия орка, которое выше тебя в два раза, а шире в четыре, как-то порою сначала сама собой вырывается емкая и краткая характеристика ситуации, а уж потом — заклинание.
В общем, я тихо-мирно откопала свой учебный материал на бесхозной могиле из тех, в которых хоронили бездомных, бродяг и преступников, смахнула пот со лба, выкинула из ямы лопату и вылезла из оной сама. Разогнула затекшую поясницу и только готовилась прочесть заклинание, чтобы поднять небольшой скелет, как услышала позади треск кустов.
Думала, что это у кого-то из одногруппников зомби сорвалось с аркана. Хотя я же специально выбрала участок подальше от остальных, чтобы мне не помешали.
— А пока вы копали, ничего подозрительного не было? Голосов, звуков? — по ходу моего рассказа уточнил ворон.
— Да вроде нет, — пожала я плечами, покосившись на лысого здоровяка, которого ворон поименовал Грансом. Он был предельно сосредоточен и держал перед собой на вытянутой руке за шнурок записывающий кристалл.
Да уж, я как-то себе слегка иначе представляла допросы: комната, стол, стенографист, сидящий в углу, а главное — возможность свидетеля оставить подпись под собственными показаниями. А не вот это вот все, когда я изображала рукоять меча, торчащего из спины воина.
Хотя все правильно. Это же каратели: дело для них превыше всего. Про них даже шутка ходила: что для остальных имперцев «сделай или умри», то для карателя «умри, но сделай». Причем последнее было не метафорой: были случаи, когда эти маги, действительно уже будучи мертвыми, доводили до конца порученное им.
Меж тем в груди нарастало странное чувство. Будто бы пустота. Неужели из меня, как и из всякого мага после смерти, уходил дар? Это что же… Вот сейчас тьма, которая стала частью меня, покинет душу, улетит обратно в мир Граней. Спустя годы, а может и десятки, сотни лет, какой-нибудь юный одаренный найдет ее, заберет вместе с частицей моей души и станет некромантом. А я же окончательно отойду в небытие, умру, растворюсь, так и не попрощавшись с близкими. Последнее было особенно обидно: я не увижу больше Найришу, Морриса, братьев-близнецов, дядю, нашего рыжего кота и даже привидение Йоко не увижу…
Видимо, до этого момента я все же верила, что с моим телом не произошло ничего серьезного, что вот сейчас я отвечу на все вопросы карателей и меня вернут в него. Я откинула голову и взглянула на небо.
Сегодняшняя полночь пахла звездами. Они, безмолвные, величественные, безукоризненные, взирали на землю с недосягаемой высоты. Далеким светом озаряли этот подлунный мир и будто шептали мне: ничто не вечно. Примиряли с мыслью о бренности, дарили покой.
— …лицо этого человека? — в мысли ворвался голос ворона. Видимо, он не в первый раз задал вопрос.
— Что? — отрывать взгляда от звезд не хотелось.
— Вы запомнили лицо напавшего на вас? Его ауру? — Терпению ворона можно было позавидовать. А его твердокаменной настойчивостью и вовсе — убить.
— Да, запомнила… — рассеянно ответила я, все так же глядя ввысь. Мои глаза наполнились звездами.
Бескрайнее темное небо с россыпью огней успокаивало. Говорят, кто-то, глядя на него, хочет мечтать. А я сейчас — просто жить.
Но откуда-то пришло понимание: уже ничего не исправить. Как не остановить падающий с неба метеорит.
— Каким оно было? — голос ворона зазвенел, словно он что-то почувствовал.
— Лицо — обычным. Испуганным. А вот аура — она переливалась…
Договорить я не успела, на погосте появились новые гости: на этот раз те, кого ждали. Преподаватель боевого факультета и магистр Менханаф. Один с атакующим арканом наизготовку, второй — с какой-то светящейся склянкой в руке.
— Что происходит? — Менханаф, по обыкновению, говорил отрывисто. Преподаватель алхимии был скуп на слова почище, чем цверг — на чаевые.
— Допрос, не мешайте, — меченый каратель показал светящуюся бляху.
— Как хорошо, коллеги, что вы пришли! — раздался из-за надгробия надтреснутый старческий голос Гыргырницкого. — Мне нужно стабилизировать тело. Не могу понять, что с ним. Оно не повреждено, но…