Разговор с девчонками начал сам Ротмир Роданович:
— Дочери мои любимые, правда ли то, что говорят гости наши, вы прогуливались за огородами для рассмотрения звезд с царевичем Елисеем?
— Да батюшка, прогуливались, — захихикав, призналась Малаша.
— Он нам такие интересные истории про звёздочки рассказывал, заслушаешься, — продолжила усугублять Варвара.
Радушный боярин побагровел, повернулся к Елисею и начал наступательные действия. Елисей, надо сказать, быстро сообразил, что дела пахнет керосином, и ретировался за спины стрельцов во главе с Тихоном Игнатьевичем. Стрельцы пытались хорохориться, выпячивали грудь колесом, но недобрый оскал хозяина планомерно загонял их в угол, аккурат под образа.
— Подскажите, девушки, а почему вы согласились на прогулки с Елисеем? — решила я прояснить ситуацию.
— Так батюшка наш ближник государев, и в детстве часто брал нас в царский терем. Мы там с Елисеем и познакомились. С ним так всегда весело играть было, он ведь на шутки разные такой выдумщик! — вещала Варвара.
— А как подвыросли, так отец перестал нас в государевы хоромы брать. А мы за Елисеем уж больно скучали! Как за старшим братом! А как он нам предложил за огородами погулять, так мы с радостью согласились, — протараторила Малаша.
— Только мы сразу меж собой договорились, чтобы никому обидно не было, что гулять будем поровну — по две неделечки. А после друг другу пересказывать, какие смешные истории Елисей выдумывал, — поделилась Варвара.
Ротмир Роданович облегченно выдохнул и прекратил душить Елисея в углу. Стряхнул с рук стрельцов и гостеприимно предложил продолжить трапезу. Мы решили не отказываться и демонстративно принялись нажёвывать пирожки, кажется, с капустой.
Прожевав ненавистный пирожок и запив его квасом, я продолжила опрос:
— А как близко вы знакомы с Марфой — дочерью боярина Бродека Водзимировича?
— Так подружки мы, — растерянно ответила Малаша.
— А что она вам рассказывала о встречах с Елисеем?
— Так ничего интересного. Елисей ее тоже за огородами прогуливал две недели, чтобы нам не обидно было, про звездочки не такие смешные истории, как нам, рассказывал, — горделиво сообщила Варвара.
После этого ответа из бороды Ротмира Родановича скрежет послышался. Видимо, он тоже будет менять стратегию воспитания дочерей. Но девушки реакции любимого родителя не заметили и вещали дальше.
— Она все хвасталась, как Елисей в нее влюблен, и что скоро он ее замуж позовёт, и она обязательно будет царевной, — хихикая, рассказывала Малаша.
— А как две недели закончились, так и прекратила хвастаться, — чуть злорадно сообщила Варвара.
— А что было с Марфой после того, как они с царевичем расстались? — подталкивала я девушек к нужной мне информации.
— Так ходила, как в воду опущенная, вечно с заплаканными глазами. Мы ее все успокаивали, но она твердила, что Елисей все равно ее любит, просто не понимает этого. Но она его не бросит и поможет разглядеть его любовь к ней.
От этих слов Елисей под образами начал тихонечко съезжать под стол и креститься. Тихон с одной стороны подхватил царевича за руку, Яга с другой стороны не стала заморачиваться и использовала для этой цели ухо. В итоге, царевич был усажен в первоначальное положение.
— А что было потом? — не утерпев, спросила Яга.
— Потом, — начали вспоминать боярские дочери, — она повеселела. Как-то прибежала к нам и сообщила, что нашла способ напомнить Елисею о неземной любви к ней. Мы пытались вызнать, что это за средство такое диковинное. Может, нам тоже пригодится, когда батюшка нам мужей выберет.
От такого высказывания лицо у Ротмира Родановича от нервного тика начало ходить ходуном. Усы поддергивались и стояли торчком, как иголки у напуганного дикобраза.
— А, может, Марфа сказала, где нашла это загадочное средство или кто дал ей его? — помогала вспомнить я девчонкам.
— Да мы уж ее и так, и эдак пытали, — посетовала Малаша, — но Марфа уперлась, что это тайна страшная, и рисковать своим будущим счастьем она не будет. Еще сказала, что грех свой она отмаливать всю жизнь будет, но ради Елисея на все готова.
Баба Яга укоризненно посмотрела в правый глаз Елисея, так как левый все время убегал от ее строгого взора.
— Малаша, Варвара, — обратилась я к девушкам, — а где Марфа предпочитает замаливать грехи свои смертные?