Ну, это он сильно перегнул. Обозвать царевича грешником, да еще и угрожать при подчинённых!!! Этого наш косенький никак стерпеть не мог, взвился кривеньким соколом над столешницей и как начал картавить:
— Да как ты свой поганый лот отклыл на цалского сына, да будешь ты служить на оклаине делжавы нашей и плоповеди свои читать на велблюдах пастухам. А детишки их тебе в это влемя будут пятки поджаливать на углях.
Эх, складно поет. Неимоверных усилий стоило не засмеяться во время этого пылкого выступления «ЦАЛСКОГО» отпрыска.
Повскакивали худощавые молодцы с лавок, и давай орать друг на друга, да слюною брызгать.
— А кто молодую дддевицу соблазнял, речи ей сссладдддкие говорил, жениться оббббещал, а потом ббббросил? — бросился в атаку Акакий.
Тут наш косенький орлик взмыл над столом в коротком полете и вцепился в жиденькую бородку оппонента, парируя обвинения следующими аргументами:
— Никого я не ссссоблазнял и никаких ссссладких лечей не говолил. Я плосто лассказывал Малфе пло звездочки, как меня тому мой учитель обучал. И ничегошеньки я ей жениться не оббббещал, наплидумывала она это все. И никого я не блосал, плосто Малфе все, что знал пло звезды лассказал. А вот длугие девушки пло законы небесных светил ничего и не знают. Поэтому я взял на обучение новую ученицу. Я помогаю боялышням плосвящаться.
Перевожу: наш царенок не по девкам шастал, непотребства вершил, а читал краткий курс астрономии, длящийся ровно две недели, и проводил за огородами индивидуальные лекции, так сказать, с наглядным пособием в виде звездного неба. Повышал образовательный уровень отдельно взятых боярышень. Не прослезиться бы от умиления! Но тут в словах священника мое женское сознание что-то царапнуло.
— А как именно Марфа аргументировала необходимость скорой свадьбы? — уточнила я.
— Так за огггородами гуляли, на звезды смотрели, за ручки держались — все женись. Как в писании скккк… — заклинило молодого священника.
— Скккь… — начал дразниться Елисейка, выдергивая немногочисленные волосенки из бороды святого отца.
То бишь, этот Акакий всячески поддерживал мысли Марфушки о свадьбе. Интересно, а почему?
— А много ли Марфа оставляла пожертвований на храм божий? — спросила я.
— Марффффа — прихожанка богобоязззненная, и замаливает свои гггрехи, щедро жжжертвуя на храм. Молится она усссердно, посты соблюдает, и господь обязательно ответит на ее моллл… — опять заклинило Акакия.
— Моллльь… — не оставил без внимания беду соперника царевич.
При помощи стрельцов удалось отцепить Елисеевы рученьки от основательно прореженной бороды служителя церкви и оттащить подальше в сторонку. На молодом священнике наблюдалась новенькая сутана, я бы даже сказала, моднявого покроя.
— Марфа и Вас, батюшка, не обходила своей заботой? — подметила я.
— Да, Марфффа … любезно подддарила это одеяние перед отбытием к тёттт… — чуть не плача пытался проговорить Акакий.
Тёттт… — добивал святого отца оболтус.
То есть, чем больше святоша поддерживал фантазии молодой боярышни, тем больше Марфа серебра жертвовала в приход.
— А что за повод радостный был у Марфы, что она Вас так заслуженно одарила нарядной сутаной? — пыталась выведать нужную информацию.
— Не могу я вввам откккрыть тайну исповеди, — пафосно ушел от ответа отец Акакий.
— Щас я тебя за твою новенькую сутану за макушку ближайшей белёзы подвешу, велю ту макушку к самой земельке плитянуть и отпустить от глеха подальше. И полетишь ты в небеса, аки ангел божий. И послушаем мы, как ты пло тайну исповеди запоешь, — пошел в наступление надежа тридесятого царства-государства.
Стрельцы, быстро поняв расклад, руководимые жестами Тихона, начали окружать святого отца, перекрывая пути к отступлению. Поняв это, святой отец забился в угол и стал усиленно молиться. Служивые скоренько скрутили его щуплое тельце и поволокли во двор к ближайшей вышеупомянутой березе. Осознав, что перспектива вознестись на небо приобретает реальные очертания, святой отец сдался и начал вещать.
— Поутру, акккурат перед сссамым отъездом Марффффа прибежала в храм и показала мне пухлую подддушечку с какими-то иголками и радддостно сообщила, что теперь пришьет к себе цццаревича до конца дней. Я пытался ее отггговорить. Грех это, колдддовство пользовать. Но Марфффа ничего слушать не хххотела, мол, ради Елисея и не на такие жжжертвы готова пойти. Пусть даже сгггубит душу свою чистую гггрехом колдовским, но выйдя замуж за сссвово ненаглядного цццаревича, готова всю жизнь сссвою грех это ссстрашный отмаливать.