— Милок, что у вас тут случилось-то?
— Да пацаненка потеряли, ищем, с ног уже сбились, — охотно начал рассказывать этот щуплый.
— Какого пацаненка? — хриплым, не своим, голосом спросила я.
— Ну, маленький такой, приблудной девки, как ее, Марьи, — пояснил служка.
Земля у меня под ногами покачнулась, чьи-то руки поддержали меня за талию, а я привалилась к широкой груди. Меня окутало тепло, не давая окончательно упасть в обморок или удариться в истерику. Так, Маша, сейчас абсолютно не до эмоций, бери себя в руки и выясняй ситуацию. Ты не Збара, два дня терять на сопли и вой не будешь, раньше начнешь искать Ванятку, раньше закончишь. Я оттолкнулась от такой надежной груди и невидящими глазами посмотрела на этого, начинающего о чем-то догадываться, слугу:
— Царь где?
— Так в тереме, поисками руководит.
— Веди к нему.
Мужик замялся: — Так не велено к нему пускать, некогда ему.
— Веди, касатик, нам можно, — мой сиплый голос, сейчас очень напоминал голос бабы Яги.
Всю нашу компанию проводили в большой зал, где, видимо, государь принимал заграничное посольство. Увидев нас, он подскочил с величественного трона и сам к нам подошел.
— А вы уже вернулись? Так рано? — супостат пытался скрыть неуверенность, но это у него плохо получилось, наше появление было для него неожиданным. У меня закралось подозрение, что ворота на царский двор закрыли как раз для того, чтобы нас не пустить. На душе было, мягко говоря, неспокойно. Не желая отвлекаться на реверансы, прямо спросила:
— Ваня где? — я не сводила пристального взгляда с государя.
— Пропал, — тихо и как-то виновато ответил супостат.
— Как? Когда? Где охрана была, куда смотрела? Елисея сюда, — на эмоции у меня не было сил, нужно выяснить, что тут произошло.
— Да с полчаса найти не можем, — отводя глаза, говорил царь. — А Елисей у себя в горнице, нехорошо ему.
Я рванула в горницу царенка, не разбирая дороги, рассеянным сознанием отметила, что около дверей все так же стоят один конник и один стрелец. Распахнув дверь, влетела в комнату, бледный и сонный Елисей сидел на стуле и растерянно озирался. Увидев меня, он расплакался:
— Малия Васильевна, это я во всем виноват.
Я подбежала к оболтусу и начала трясти его за плечи, он не сопротивлялся моим действиям. Меня колотило, из глаз лились неконтролируемые слезы.
— Ты зачем его одного оставил, я же говорила с него глаз не спускать.
И тут меня мягко, но настойчиво оторвали от царенка и прижали к чьему-то боку, в руки сунули голубенький носовой платок. Я подняла свою зареванную мордашку и уставилась в очень встревоженное лицо Святояра, он покрепче прижал меня к себе и начал допрос царского отпрыска:
— Рассказывай, как дело было.
— После того как Малия Васильевна с бабушками плисли, и мы отобедали, то с Ваняткой еще немножко полисовали. Ванюшке уж больно это понлавилось, — начал свой рассказ кривенький.
Я под боком у Святояра попыталась подавить свои завывания и методично вытирала слезы с изрядно покрасневшего лица. Меня не оговаривали, только очень бережно и беспрерывно гладили по спине.
— А потом нас в сон потянуло, да и Малия Васильевна дала указание не плопускать тихий час, вот мы спать и улеглись. Я Ваню у себя положил, одеяльцем уклыл, а когда плоснулся, его уже нигде не было. Я из голницы выскочил, там охлана, сплашивал, куда Ваня без меня убежал, а они говолят, что мальчонка никуда не выходил из голницы. Ну, я к отцу слазу. Он весь цалский телем поднял, с тех пол ищем, да вот только найти не можем.
Я нервно начала грызть голубенький платочек. Меня усадили на стульчик, боясь, что я свалюсь прямо к ногам боярина.
— Елисей, где те охранники? — четко задал вопрос воевода. При этом царь стоял подле него и не вмешивался.
— Так подле двели стоят, — шмыгая носом, ответил кривенький.
Царь махнул служивым, и они вошли в горницу царенка, вид у них был очень расстроенный.
— В горницу к царевичу кто-нибудь входил? — вел допрос Святояр.
Служивые дружно закивали головой: — Мария Васильевна, баба Яга, баба Янина, подавальщицы обед приносили.
— А после обеда кто-нибудь заходил? — мы пристально следили за воями.
— Нет, никто не заходил, — ответил стрелец, и в его взгляде мне показалось какое-то сомнение.