Раскачивающаяся от горя знахарка молчала.
— Заклятье не дает ей ответить, — пояснила поведение Збары баба Янина.
— То бишь, опять ничего. Эта немощная молчит, — указала кривым пальцем на заплаканную женщину баба Яга, — этот убогий ничего не знает, — и перевела свой палец на вредного боярича.
Я раскрыла свой блокнот и начала считать. Сегодня украли Ванечку, и пропала ключница, два дня назад украли Исту — дочку знахарки, за четыре дня до этого пропала Марфа по пути в столицу, а еще за две недели похорошел Елисей. За одну неделю до этого Марфа у церкви воткнула в шапку Елисея проклятую иголку, а за два дня до иголок Марфа радостная прибегала на исповедь к отцу Акакию, значит, иголочки уже были при ней. Вынырнув из своих рассуждений, спросила: — Когда Марфа купила иголки у Збары?
Так как Збара от рыданий была уже не в состоянии ответить, воевода простимулировал ответ Прохора неслабым ударом по ребрам, тот скривился и зашипел от боли: — За три дня до того, как она их к нему прицепила.
В склепе образовалась гнетущая тишина, нарушаемая подвываниями знахарки. Баба Яга, баба Янина, Елисей и Святослав окружили меня плотным кольцом и внимательно вчитывались в расчёты, что я вела в блокноте.
Значит, за один день до беседы с отцом Акакием Марфа получила иголки.
— А почему она так спешила за иголками? У Елисея пересмена среди боярышень была? — предположила я.
Прохор также заинтригованный моей работой в блокноте, но не имеющий возможности заглянуть, подал голос: — Да, он боярышню Дивию должен был поменять на новую девицу.
И мы дружно повернулись к Елисею: — Да, я как лаз у целкви перед тем, как с Малфой случайно встлетиться, с Дивиюшкой ласстался и хотел опосля на базал пойти.
— Для поиска новой дурочки, чтобы ей лапшу на уши о звездах вешать, — не упустила момента провести воспитательную беседу баба Яга.
Царенок густо покраснел и смущенно покивал головой.
— А до Дивии ты две недели с Марфой встречался? — проверяла я данные по блокноту.
Елисей в ответ мне только кивнул.
— А до Марфы были две недели с Варварой, а до Варвары две недели с Малашей?
Елисей молча сползал на мраморный пол и кивал.
— Между двухнедельными образовательными курсами девчонок временные пробелы были?
— Нет, Малия Васильевна, как только ласставался с одной, на следующий день втолую вел за оголоды, — покаянно докладывал оболтус.
От такой кобелиной прыти собственного внука у бабулек, видимо, от стыда заскрипели зубы. Святояр смотрел на царенка откровенно осуждающе. И судя по тому, как недвусмысленно он тер правый кулак, тоже имел желание провести педагогическую работу с оболтусом.
— И что же у нас получается: двенадцать недель назад Елисей начал встречаться с Малашей, и Прохор затаил обиду на царевича.
От моих слов боярич поник и уронил светлую вихрастую головушку себе на голую грудь. Видимо, для него они прозвучали как окончательный приговор.
— А твои, Святояр, свадебные договоренности порушились полгода назад, и вот тогда твоя мама, ключница Ирина, не простила Елисея, хотя и с детства его знала, — воевода от моих слов на глазах посуровел, но возражать моим рассуждениям не стал.
— И что произошло у вас в этот временной период? Может, какой колдун появился? — подняла я глаза от своего рабочего блокнота и заглянула в лицо каждого, в поисках ответов на такие важные для меня вопросы.
А мои соратники хмуро стояли вокруг меня и молчали. От тяжелой мыслительной деятельности баба Яга грызла ноготь на указательном платье, Янина нервно в руках теребила платочек, Елисейка обхватив руками ноги и уткнувшись лицом в колени, тихо сидел у моих ног на полу. Святояр стоял с прямой спиной и, не отрывая от меня прищуренного взгляда, молча шевеля губами, про себя проговаривал мои расчеты, вдруг в его взгляде появилось озарение: глаза широко открылись, брови взметнулись вверх.
— Посол! — едва слышно сказал воевода.
— Ась?
— Что ты шепчешь, милок?
— Четыре месяца назад к нам приехало большое посольство! — четко проинформировал нас Святояр.
Бабульки от шока, вызванного этими словами, перепуганно прикрыли рты своими худенькими ладошками, Елисей подскочил с пола, вид у него тоже был встревоженный. Прохор на крюке начал тихонько молиться, а знахарка причитать. Я, понимая, что среди всех присутствующих, самым вменяемым является именно Святояр, глядя прямо ему в глаза задала вопрос: — Чье посольство?
— Кощея Бессмертного, — припечатал воевода.