- Ничего, - успокаивала я себя. - Еще полдня, и на земельке отлежусь. Земля плоская, не шатается. Блин, тяжело ехать на колесах без амортизаторов. А я еще наши отечественные «тазики автовазовские» погремушками обзывала! Все познается в сравнении. И, если брать в расчет везущую меня телегу и самую заезженную нашу девятку, то я выберу наш АвтоВАЗ. Там хоть можно пристегнуться ремнем безопасности и гарантированно тебя не выбросит из транспортного средства. Перед глазами уже стали расплываться темные круги, но я, стиснув зубы, заодно, чтобы ими не щелкать, стоически продолжала молча ехать.
- Машенька, ты чего там бубнишь? – спросила меня Янина.
- Да, ахинею про отечественное машиностроение, - усмехнулась я.
- Ась? – не поняла меня старушка.
- Маша, ты себя как чувствуешь? – неожиданно услышала рядом голос Святояра.
- Кажется, бредить начала, - ехидничала бабулька
- Вполне употребимо, - скривилась я.
- А по зеленому цвету лица и не скажешь, - пошутил воевода.
- Это ты ту часть тела, на которой мы сидим, еще не видел, она вообще синяя, - поддержала юмор баба Янина.
Святояр внимательно прошелся по моему подпрыгивающему на каждой кочке телу и прокричал:
- Привал!
Наша телега резко затормозила, и нас с бабой Яниной дружно кинуло на Тихона.
- Что ж ты, криворукий, творишь? Али с лошадью никогда не управлялся? - накинулась на него баба Янина.
При нашем торможении я аккурат впрыгнула в гостеприимные объятия Тихона, а баба Янина основательно припечатала меня к старшему стрельцу. При этом под тяжестью субтильной старушки, я даже рукой не могла пошевелить, чтобы отодвинуться. А вот Тихону все очень нравилось. Он одной рукой крепко прижал меня к себе, обняв за талию, а второй чувственно поглаживал меня по руке от плеча к локтю. От такой наглости я даже растерялась. И это все на глазах у Святояра, подмышкой которого я провела вчера полдня и полночи, а так же рыдала в жилетку. Я смотрела на воеводу большими перепуганными глазами и имела огромное желание громко кричать: «НЕ ВИНОВАТАЯ Я! ЭТО ОН ВСЕ САМ!» Хотя сознание предательски отмечало и нежность рук, и пылкость объятий, и мое сбившееся дыхание, и желание придвинуться к стрельцу теснее и поудобнее устроиться на его коленках. Тпррууу, буренка! Что-то ты не в ту степь поскакала. Еще чуток, и ты прям при Святояре, дружинниках, конниках, стрельцах, бабульках и романтичном оболтусе на Тихона взберёшься и «девичьей» чести его лишишь. Что-то я раньше за собой такой сексуальной распущенности не наблюдала!
- Святояр, не стой столбом, лучше помоги из телеги выгрузиться, - раздраженно скомандовала я.
Воевода, быстро соскочив с коня, отдал поводья смущенному Елисею и подбежал к нам. Махом оторвал от меня бабу Янину и поставил, шатающуюся ее, на землю. Та только ойкнуть успела. Потом повернулся ко мне и, вырвав из рук старшего стрельца, отошел подальше от телеги. При этом не сводил злых глаз с Тихона, в них читалось предупреждение. Я тихонечко сидела на руках у воеводы и делала вид, что ничего не происходит. Откровенно говоря, на ручки мне попадать приходилось нечасто, вернее есть какие-то смутные воспоминания из глубокого детства. На этом - все. Святояр меня держал легко, как перышко, при этом крепко прижимая к груди. Я обнимала его за шею и ощущала маленькое счастье. Мне все нравилось. Вдруг мой взгляд столкнулся с колким прищуром Любомира, и я сразу устыдилась своего счастья. Действительно, мне сына спасать из лап Кощея Бессмертного надо, а я буквально по мужским рукам пошла, да еще и сравнительным анализом пытаюсь заниматься.
- Святояр, поставь меня, пожалуйста, на землю, - смущенно обратилась я к воеводе.
Он повернул голову к моему красному от смущения лицу, поймал взгляд, нахально подмигнул и поставил на землю.
- Что ж ты, охальник, творишь, да еще и перед дитем малым? - кивая на внука, возмущалась баба Яга.
- Ваше дите малое собственного отца, нашего государя, свергнуть агитирует, и это ему с рук сходит, - оправдывался старший стрелец. - А я всего лишь бабу Янину и Машеньку вовремя поймал, не дав на землю упасть и расшибиться. Но вместо благодарности слышу в свой адрес одни поругания.
- Благодарствую, Тихон Игнатьевич, - насмешливо поклонившись, процедила я нашему «спасителю». - Только в следующий раз, не дай бог, с тобой рядом оказаться! При подобных обстоятельствах я предпочитаю валяться на земельке!
Ко мне подошли бабульки, покачали головами и повели за кустики, чтобы, так сказать, оправиться. На полпути к оным я не удержалась и обернулась. Святояр и Тихон о чем-то напряженно разговаривали. При этом вид у обоих был такой, будто они хотят подраться, причинив сопернику максимальный урон. И моя самая сообразительная часть тела, а именно нижние «девяносто», могла гарантировать, что речь в их разговоре шла обо мне. Да и пусть хоть все передерутся, мне не об этом сейчас беспокоиться нужно.
Глава 3
Мимо стратегически важных кустов бежал живописный ручеек с прозрачной водой, в который я с удовольствием опустила руки, смывая все пережитое смущение.
- Бабулечки, а мы что, заек, бельчат и Щура в столице оставили? – чтобы сменить щекотливую тему спросила я.
Меня поняли и поддержали:
- Да куда они от нас денутся, поспешают, как могут. Зайцы быстрые, поэтому рядом, глаз с Любомира да Тихона не спускают.
- Это хорошо, что не спускают, будем дальше их колоть, - уйдя в свои невеселые мысли, проговорила я.
- Ой, Машенька, как ты их колешь, так невеста жениху в первую брачную ночь первенца зачинает, - не утерпела баба Яга.
- Не преувеличивай, всего-то прижалась разок, - скривилась я.
- После такого «разка» батюшки девок обычно сватов ждут, а коли не дожидаются, то будущим женихам морды чистят, и под венец те женихи с уже начищенными лицами попадают, - поддержала сестренку Янина.
- Ну, у меня тут батюшки нет, опасаться неприятных последствий случайного столкновения с телом стрельца и воеводы не приходится, - бодро парировала я.
- А ты у нас всех решила перепробовать? - входила в раж неугомонная Яга.
И, действительно, чего это я, то в одних мужских объятьях млею, то в других? Раньше моя натура «кобелиностью» не отличалась, а сейчас ее еле-еле сдерживаю. Интересно, я на всех так реагирую? Надо бы проверить.
- Дело мое молодое, незамужнее, пробую да пробую. Нечего чужому счастью завидовать! – отбрила я своих глазастых воспиталок.
На меня осуждающе посмотрели, покачали седыми головами и повели к нашему войску. А там уже было все готово. Дружинники взбирались на лошадок, стрельцы усаживались на телеги. Нас ждал только пеший Святояр. Мы с Яниной подошли к нему, как к самому главному.