- Мария Васильевна, с Вами все в порядке? – вмешался в мои гастрономические восхищения Костя.
- Нет, вкушать этот дивный напиток без тоста – это кощунство! – провозгласила я.
- Щто ж, щтогда щпредлагаю щвыпить за щзнакомство! – подхватил мою инициативу Разбойник. - Щрад нащей встреще в щстоль щнеформальной общтановке. Щзовите щменя прощсто Щоловей.
Подняв кубки мы чокнулись и выпили.
- Благодарю, Маша, - поддержала я свистящего.
- Мы уже знакомы, - продолжал формальности секретарь. - Мое имя Костэк, но Мария Васильевна продолжает звать меня «Костя»!
- Что за нелепость! – возмутились Горыныч и свистящий!
- Действительно! – поддержала я всеобщее негодование. - Костя, за тебя!
Со мной все согласились и вновь подняли кубки.
- Я Змей Горыныч! – перехватил слово динозаврик. - Но ты обо мне уже наслышана. Яга нажаловалась? Или Яниночка рассказала?
Ой, становится все интереснее и интереснее!
- Нет, бабушки о тебе и полсловом не обмолвились, - решительно рихтанула я спесь рептилии.
Горыныч печально вздохнул всеми тремя головами и отвернулся, причем в разные стороны.
- Ощткуда щтогда ты, кращавица, о Щзмее Щгорыныче Щлышала? – поинтересовался Разбойник.
- Из сказок, - рассеянно наблюдая за рептилией, ответила я.
- Щможет и про щменя щказка ещть? – хохотнул Соловей.
- Есть, - ответила я, - тебя в ней русский богатырь Илья Муромец побеждает и князю в стольный град Киев на суд отвозит, - кратко пересказала я историю.
- Щто за щбред?! – возмутился Соловей. - Щкто щтакой этот щбогатырь, Щилья Щмуромец? Щто за щтольный щград Щкиев? Щлыхом не щлыхивал? А за щто щменя щудить-то щрешили?
- Разбоем на дорогах промышлял! – припомнила я.
- Ну, тут щхоть не щбрехали, - сразу успокоился свистящий товарищ, за что мы дружно и выпили.
- А про меня что в твоих сказках врут? – полюбопытствовала левая голова динозаврика, остальные две усиленно делали вид, что им все равно.
- Тебе, кажется, Алеша Попович, а может Добрыня Никитич, все три головы отсек, - мстительно вещала я.
- За что? – ахнули все три отдельные личности рептилии. - Что за жестокость?! Боготыри ваши не люди, а чудовища какие-то!
- И не говори! – подняв бокал и чокнувшись с присутствующими, поддержала я впечатлительного гиганта, занимавшего половину немалого пространства зала.
Теперь понятно, откуда у хозяина замка такая тяга к высоким потолкам: с такими гостями иное архитектурное решение просто неприемлемо.
- А за что головы Горынычу рубили? – направил мое туманное, но расслабленное сознание Костя.
- Кажется, посевы жег и девок, почем зря, таскал, - припомнила я.
- А я щтебе щговорил, с щбабами аккуращтнее щнадо, щревато это! – журил друга Соловей.
- А про меня сказка есть? – с надеждой спросил Костя.
- Не знаю, - честно ответила я - Мне как-то не попадалась.
- Повезло! – с завистью протянул Горыныч. - В полон не брали, головы не рубили, живи да радуйся!
- Звучит, как тост! – провозгласила бурлящее во мне вино, и мы снова усугубили.
- Маща, - приблизившись ко мне, громко зашептал мне на ухо Разбойник. - А щто это за щтри щбогатыря с щтобой щприбыли? Они щтебе щкто?
- Любомир, Тихон и Святояр? – чуть криво прищурилась я.
Мир вокруг меня был прекрасен, меня окружали лишь родные и любимые лица, и еще не менее любимые морды, тепло, забота и веселье.
– Так, в перспективе, женихи, - мне, вдруг, жутко захотелось похвастаться, и я решила себя порадовать.
- В щмужья щтебе щнабиваются? – допытывался Соловей, Горыныч и Костя сидели молча, но слушали при этом очень внимательно.
- В мужья не набиваются, пока только в женихи. Зачем спешить? – хихикнула я. - В качестве невесты меня и так много! Хотя один отчаянный предлагал пожениться, не сходя с лесной полянки.
- Отказала? – улыбнулся Костя.
- Нет, предложила не спешить и еще подумать, - смеялась я.
- Щзачем? – не сдавался свистун.
- Ну, мало ли, как жизнь повернется? – развела я руками. - Вдруг мне понадобится широкая спина, чтобы с сыном за ней спрятаться? А тут у меня их аж целых три!
- Это не стены, так, стеночки с прорехами! – фыркнула средняя голова Горыныча.
- И ты также думаешь? – раскисла я и для успокоения себя залпом выпила содержимое своего бокала.
Мир покачнулся, но устоял. Я повернула голову направо и поняла, что практически лежу, облокотившись на довольно надежное плечо Константина, или это меня так вино решило подбодрить? Мол, нечего, Маша, унывать, вон вокруг тебя какие хлопцы с мощным скелетом, и, особенно, плечевым поясом.
- Мария Васильевна, Вам нехорошо? – в голосе секретаря послышалось явное беспокойство.
- Да обрыдаться, как мне хорошо! – встрепенулась я. - Вы мне лучше, соколики, расскажите, что от нас с Ваняткой Кощею нужно?
- Не знаю, - тихо ответил Костя.
- Врешь, поганец! Знаешь, но не говоришь! А я вот, всю голову сломала, даже предположений нет никаких. Хорошо, что на контакт идет, теперь хоть не страшно! – возмущалась я.
- А щты его, щчто ж и не щбоишься? – влез Соловей.
- Не, ну, внешность у него впечатляющая, и взгляд, аж до печёнок пробирает, но в остальном очень даже интересный, и, самое главное, вменяемый мужчина. А от ужинов с ним одна сплошная польза будет. Похудею, может, от страха.
- Зачем? – искренне удивился Горыныч.
- Чтобы для тебя стать не вкусной, и ты меня не слопал, - решила я не вдаваться в тонкости женского самозагона.
- Мария Васильевна, то, что Вы не боитесь нашего государя – это уже половина успеха! – обрадованно сообщил Константин.
- Расскажи! – толкнула я в плечо парня.
- Не могу! – пряча глаза, ответил секретарь.
Мир начал кружиться в неторопливом вальсе, получалось красиво.
- Ну, хоть намекни! – положив Косте на плечо голову, попросила я.
- Не могу! – не отрывая от меня печальных глаз, ответил Константин. - Прости, действительно, не могу. Спрашивай, о чем хочешь, только не об этом.
Это он зря так сказал, если надеялся на мое нетрезвое состояние, то напрасно. Мозг уже неспешно перебирал темы, которые мне интересны.
- А почему у вас женщины такие замотанные ходят? Традиция? – поддержала я свой пьяный имидж резкой сменой темы разговора.
- И традиция тоже, - ответила правая голова Горыныча.
- Я у тебя и не спрашивала, - обиженно оттопырив нижнюю губу, ответила я.
- Почему? – опешил от моего откровенно-хамского поведения дракончик.
- Нежелание тактильного контакта, говорит об отсутствии доверия и уважения к собеседнику, - пустилась я в нравоучения и, повернувшись к Соловью, спросила: - Ты меня уважаешь?
- Уващжаю!
- И я тебя, - чмокнув разбойника в щеку, ответила я. - И мне кажется, это прекрасный тост.
Соловей бодро разлил вино по бокалам, и мы вдвоем, чокнувшись, вновь выпили.
- Можешь меня потрогать, - величественно разрешила левая голова.
- Уже не хочется! – также величественно икнула я.