— И что с того? Или старший конник непочетная должность у нас?
— Почетная-то она почетная, — уходя от захвата, огрызнулся Любомир. — Да только ты за казенный счет наукам разным обучался, на службу вышел лишь восемь годочков назад, и не рядовым пошел служить, а сразу главным подручным бывшего строительного воеводы! А через четыре года ты уже сам его место занял! И все почему?
Гнев добавил Любомиру сил, и он нанес Святояру сразу два сильных удара по корпусу, так, что воевода, отлетев к стене, приземлился недалеко от меня.
— И почему? — поднимаясь, сжимая кулаки, зло усмехнулся Святояр.
— Да потому что ты — боярин! А мне боярство не светит и детям моим тоже, как бы хорош в своем деле я не был и сколько бы подвигов не совершил! — понесся в очередную атаку старший конник.
Мда, отсутствие социальных лифтов ведет к потере таких перспективных кадров, появлению революционных настроений в массах и предательству! — философски рассуждала я, пытаясь сообразить: мне за помощью бежать или остаться и доиграть спектакль до конца? Только вот выбранная мною роль не позволяла мне участвовать в допросе, а от этой несправедливости внутри аж все зудело!
— Так вот на что тебя посол поймал! Боярство пообещал! — отважно встретил атаку конника выпрямившийся воевода.
— И боярство, и богатство! — надменно процедил Любомир, проводя серию ударов по бокам воеводы. — А еще свободу! Теперь мне не нужно будет никому подчиняться, спину гнуть и исполнять глупые приказы!
А вот это ты, Любомир, зря так наивно доверился своим новым работодателям. И приказывать будут чаще, и требовать больше, и поводок к тебе покороче пристегнут. Ведь бежать-то будет уже некуда! Повезет, если в расходный материал не определят.
— А не боишься, что посол тебя обманет? — играл на нервах у конника воевода.
— Не боюсь, слишком многим он мне обязан! — ну точно, в расходный материал.
Любомира теперь дешевле убить по-тихому, чем все его хотелки исполнять.
— Где Марфа с матерью? Ты хоть знаешь, что сейчас с ними? — в голосе Святояра прозвучало столько беспокойства.
— Послу их приволок. Да ничего с вашими дурами не случится, они тут к чужеземным бабам трепетно относятся. Замуж их поотдают, да те и будут жить в достатке, — злорадно рассмеялся Любомир.
Святояр рассвирепел и повалил старшего конника на пол, сам уселся на него сверху, нанося удары.
И тут в конце коридора послышался топот каменных лапок тварюшки. Любомир, поняв, что его сейчас окончательно скрутят, единым гибким движением вырвался из-под Святояра и отскочил в мою сторону, схватив меня за руку:
— Прости, родная, но Ваню забрать мы не сможем.
От осознания смысла произнесенной конником фразы, я стала неистово вырывать свою руку из захвата, пока Любомир вытаскивал какую-то склянку из кармана и разбивал ее у наших ног. Мне на помощь пришел Святояр, схватив меня за талию и дернув на себя. У ног старшего конника растеклась большая лужа со странной зеркальной жидкостью, больше похожей на ртуть. Любомир посмотрел на меня взглядом, полным печали:
— Прощай, любимая! — и шагнул в зеркало у своих ног, тут же исчезнув в нем. Жидкость испарилась в тот же момент.
— Машенька, сильно напугалась? — прижав меня к своей груди, встревоженно спросил Святояр, заглядывая мне в глаза.
— Тьфу, ты! Упустили! Недопрошенного! — в сердцах топнула я. — Ну чего ты к нам полез, тебя просили?
Я вывернулась из мужских объятий и возмущенно засопела на воеводу.
— Я думал, тебе помощь нужна! — совсем растерялся от моего негодования боярин.
— Мне у русалок тоже твоя помощь была нужно, но ты так рьяно в драку не лез. Все больше по кустам отсиживался. Вот чего тебе в спальне не сиделось? — устало сокрушалась я.
— Боялся, что он тебя украдет, и я тебя не смогу отыскать! — признался Святояр. — Или ты, действительно, с ним сбежать хотела?
— Я его хотела к себе в спальню завести, — от этих слов глаза воеводы полезли на лоб. — Там у меня Серый Волк в засаде сидит. Он бы Любомира и скрутил по-тихому, ну или закусал, мне не принципиально в каком виде старший конник попал бы ко мне на допрос. А теперь, кого прикажешь мне допрашивать?
— У тебя в спальне Серый Волк? — пораженно пропищал воевода.
— Это единственное, что ты услышал из моей тирады? — устало вздохнула я. — Да, у меня там волчара сидит, он Ваньку от похитителей охраняет и днем, и ночью! И если сравнить с бедственным положением дел у Елисея, то у Серого Волка все очень хорошо получается!
— Права ты, Маша! Не смею я тебе претензии высказывать. Позволь хоть до комнат твоих тебя проводить, — поникнув, попросил боярин.
— Не стоит! А то опять кого-нибудь ценного упустим! Тем более провожатый у меня уже имеется, — выдернула я свои ручки из его больших рук и пошла дальше в сопровождении вожака горгулий и химер.
Глава 47
Я брела по коридору, пытаясь анализировать последние события и полученную информацию, но усталость давала о себе знать, и картинка в голове не желала вырисовываться. Молодой посол, ведя долгие переговоры по вопросу спорных земель, подкупает Любомира, а, благодаря их слаженным действиям, Елисей проклят. В попытке его убить они вынуждены украсть двух женщин и двух детей. Зачем?
А что происходит дальше? Переговоры со Жданом заканчивают, надо заметить успешно, но без участия Пшемислава Тадеушевича, дети попадают к Кощею Бессмертному в целости и сохранности, а вот с женщинами пока не все понятно. Самого же инициатора подрывной деятельности в чужом государстве отправляют на другие переговоры по той же тематике.
Из всего этого мне непонятно одно: ЗАЧЕМ ТАК СЛОЖНО? Заложники — это слишком хлопотно. Если решили убить Елисея, то зачем так мудрено? Проклятья, иголки, Марфа! Здесь способы угробить оболтуса стали гораздо проще, прямолинейней, я бы даже сказала гармоничней. Почему? Поменялся заказчик убийства?
Это слишком сложно для меня одной, среди ночи, да еще после столь насыщенного дня, наполненного событиями и переживаниями!
— Любимый мой! Как я соскучилась по тебе! — жарко шептала Роксана на весь коридор.
Ну, хоть у кого-то сегодня все будет хорошо! Как говорится, и Роксана рада, и Кощей удовлетворен! Пошло, зато для меня безопасно. Я бы тоже сейчас с удовольствием понежилась в объятьях, подрожала от Костиных поцелуев, забыв о своей усталости.
— Роксана, нежная моя! Нам стоит быть более осторожными, — услышала я голос своего Кости и оцепенела.