— Лучше уж вы к нам, — гостеприимно улыбнувшись Алёнке, ответила Валентина. — Жаль, что Фёдор твой с вахты ещё не вернулся…
— Ничего, успеют познакомиться.
***
— Марек, ты меня извини, конечно, — произнесла Ольга, отсмеявшись, — с паспортами весело получилось, не спорю, но вот ни за что не поверю, что твои деятели не знали, что Валентина сына Андреевичем записала, по деду, так сказать. Она же не думала, что к ней заявятся ещё попаданцы. А теперь у неё легенда сыпется.
Марк нахмурился, слушая Ольгу.
— Корчагина, конечно, тоже сглупила, когда заявила, что Снейп её муж бывший, но она ведь не знала, что её давно пасут твои ребята. Так что как-то решать надо, а то если слухи по деревне пойдут, это ещё куда ни шло, поправить можно, а вот в школе…
— Кому он нужен в магическом мире, его паспорт! Ты бы свиток развернула, что ли. Вот вроде и умная, и ведьма, а всё одно — баба. Вечно вы норовите проблему устроить на пустом месте… — раздражённый Марк цокнул языком, выражая досаду.
Ольга, тут же затаив обиду на то, что её обозвали бабой, и приняв решение отомстить, чем быстрее, тем лучше, всё же развернула свиток, на котором была каллиграфическим почерком выведена фамилия Снейк.
Документ являл собой переводную родовую запись, заверенную Министерством Магии России. Из записи на английском и русском языках следовало, что Снейк, Эндрю Стивен, является волшебником в десятом колене данной фамилии. В его родословной прослеживались как маги, так и маглы. Также имелась запись, что Сайрус Коди Бланк был его кузеном и крёстным отцом его сына — Игоря (Гарри) Корчагина, рождённого вне брака, но признанного отцом.
— Да, накрутили… — задумчиво произнесла Ольга, ознакомившись со свитком.
— Можно было бы подправить всем память, поменять документы, — ухмыльнулся Епифанов. — Но ты ведь первая начнёшь кричать, что мы вмешиваемся в дела простых людей и корёжим им сознание. А ещё есть дружинники, отчёты… Так что пусть останется как есть. Корчагина женщина не глупая, Снейпу тоже не откажешь в уме, если что, найдут объяснения.
Марк хлопнул по столу ладонями, вставая. Ольга поняла, что ей мягко намекают на окончание визита и заторопилась, пряча документы.
— Молька, а ты давно в ресторане была? — поинтересовался вдруг Марк, глядя на Воронцову.
— Да вот когда Лёшку, внучатого племянника, женили, — улыбнулась Ольга. — Мы ещё там с тобой цыганочку с выходом отожгли, помнишь?
— Как же не помнить, — улыбнулся Марк, — родня невесты, кажется, только там узнала, что женишок непростой.
— Сваху Ярику пришлось в чувства приводить, племянник жаловался, что родня чуть свадьбу его сыну не сорвала. А ты почему спросил? — вернулась к изначальной теме разговора Ольга.
— Хочу тебя в ресторан пригласить, — замялся Марк.
— А вот возьму и соглашусь, — кровожадно посмотрела на него Ольга. — Должна же я тебе за бабу отомстить. Куда пойдём? В обычный или на Кулички? Там, я слышала, в «Жареном петухе» программа новая вечерами.
— А ты как мстить собралась? — полюбопытствовал Марк. — Если что зрелищное, то может, подождёшь чуток? А то простых людей жалко, а наших… Наших тебе не напугать, но мне репутацию испортишь. Всё же старый волк, матёрый, а так бездарно подставлюсь под твою мстю…
— Конь ты старый, Марек, а не волк, — расхохоталась ведьма. — Так и быть, подожду с местью.
— Молька, ты меня так не обижай, я ещё жеребец ого-го, а ты меня в кони записала, — усмехнулся Марк, снова падая в кресло, которое жалобно под ним заскрипело.
— Ну, вот и проверим, — мурлыкнула Воронцова и переключилась на серьёзный разговор: — И вот что, свяжись с Севом, он тебя точно выслушает, да и медика ты обещал порекомендовать…
— Обязательно, — буркнул Епифанов, уже с головой уйдя в работу.
Стопка документов на его столе за время беседы несколько подросла и Ольга поспешила выйти из кабинета, не собираясь больше отвлекать друга.
***
— Ходят ко-оо-ни… Над реко-оо-ю… Ищут ко-оо-ни… Водопо-оо-ююю, — выводила Евгения Павловна, облокотившись пышной грудью на стол и подперев рукой голову. — А-а-а… в воду не иду-уут… Бо-ольно бе-е-рег крут…
Сириус, быстро перезнакомившись со всеми, сидя возле Митьки, о чём-то тихо того расспрашивал, отчего парнишка смущался, но отвечал так же тихо, чуть ли не шепча Блэку в ухо.
Валентине даже примерещилось, что племянник просветил Блэка по поводу своего знания Поттерианы и перешёл к фанфикам. Уж их-то с участием Блэка хватало на любой вкус. К тому же Снейп, сидящий неподалёку, явно с интересом прислушивался к разговору, время от времени имея несколько ошарашенный вид, несмотря на приписываемое ему умение держать лицо, что тоже наводило на мысли.
Борисыч, сосед из дома напротив, оказавшийся за столом рядом с зельеваром, азартно подливал Северусу водку, желая доказать, что англичане с русскими не сравнятся в умении пить много и долго.
Увещевания Валентины на него не действовали. Сосед закусил удила, не желая верить, что островитяне пьют не меньше нашего. В конце концов Валя, убедившись, что Снейп, кажется, от водки не звереет и круциатусами бросаться не пытается, оставила его и соседа в покое, тем более Северус буркнул, что всё в порядке, и подтверждал это, выпивая наравне с оппонентом, но не забывая закусывать после каждой рюмки.
***
Стихийное застолье организовали быстро, вынеся стол с кухни во двор. Гарри сбегал и пригласил на посиделки друзей с их родителями, и ближайших соседей. Отказываться никто не стал, и быстро дотащив недостающие столы с табуретками, мужики взяли в клещи иностранцев, заведя разговоры о политике, спорте и традициях, ожидая, пока женщины накроют на стол.
Не успела Валя испугаться, что маги спалятся, как рядом с ними появился Митька, отвлекая деревенских от скользких вопросов и переводя разговор на погоду, а также рыбалку и прочие радости жизни. Блэк тут же с удовольствием поддержал беседу, вспоминая охоту на лис, и Валя успокоилась, благодарно улыбнувшись племяннику.
Через несколько минут столы ломились от припасов. Бабы, не желая ударить в грязь лицом ни перед соседями, ни перед иностранцами, притащили всё, что готовили на ужин, а также выставили на стол тщательно скрываемые в обычное время от своих половин бутылки водки и вина. Мужики, оценив такое великолепие, потянулись к столу, и гулянка начала набирать обороты.
К тому моменту, когда основательно стемнело и на небе ярко засияли звёзды, все успели и выпить, и закусить не по одному разу, и даже сплясать под баян, прихваченный из дома отцом Петьки. И вот теперь разговоры по душам и вопросы «ты меня любишь» затихли, стоило только Евгении Павловне затянуть песню.
Потом подхватила Алёнка, за ней Валентина, которая помнила её наизусть, так как ей нравился «Бумбараш» и песня вызывала в груди щемящее чувство. Весь заявившийся на посиделки «штаб» присоединился к поющим, иногда сбиваясь по причине неточного знания слов…
Мужики, пользуясь тем, что бабы отвлеклись, снова под шумок разлили оставшуюся водку, тихо чокаясь и спеша захрустеть горечь огурцом или закусить картошкой в мундире, единственной оставшейся лежать на их тарелках.
Из открытых Валентиной нараспашку окон лился свет и ночные мотыльки метались вокруг люстры, трепеща прозрачными крылышками, и сгорали, прикоснувшись к вожделенному свету.
Странное умиротворение посетило Корчагину, прекратившую петь и молча рассматривающую всех, находившихся за столом.
Бабушки, забывшие о сплетнях, окосевшие мужики, пригорюнившиеся бабы, дети, сбившиеся в кучку, радостные оттого, что их пустили за один стол со взрослыми, и двое магов, чужеродные и в то же время принятые сразу, будто родные, отсутствующие долгое время и вернувшиеся домой.
Валентина улыбнулась, счастливая, и подхватила новую песню, заведённую неугомонной Евгенией Павловной:
Ой, кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идёт…
***
— Что там вчера ваш племянник Блэку о Дамблдоре вещал? Что за Большая Игра?