***
— Мама Валя, я боюсь, — честно сознался Гарри, глядя на несколько минут назад появившееся перед ними здание магической больницы.
Массивное и помпезное, оно напоминало Валентине дома сталинской застройки, но было, насколько ей удалось выяснить, построено гораздо раньше. Серые стены с лепниной и балюстрадой тяжело вздымались высоко вверх, имея при этом всего четыре этажа.
Пессимистический настрой данного места несколько сглаживал раскинувшийся вокруг больницы парк, по дорожкам которого неспешно прогуливались немногочисленные волшебники.
История этого здания началась ещё в первые годы двадцатого века. Строили его обычные люди для обычных людей, и прослужило оно им долго, пережив и революцию, и войну, но в середине шестидесятых было признано ветхим и подлежало сносу. Кто уж решил так, неизвестно, но магам именно в этот момент понадобилось здание для как раз создававшейся тогда магической больницы.
До этого времени маги обходились небольшими клиниками, а некоторые колдомедики по давней устоявшейся традиции практиковали на дому, обеспокоившись, конечно же, мерами конфиденциальности и безопасностью — своей и пациентов.
Объединённая клиника должна была вмещать множество отделений, включая родильное и детское. И в обязательном порядке все они имели кабинеты для амбулаторного приёма, названные по аналогии с обычным миром поликлиникой.
Это было совсем не похоже на обычную поликлинику, больше напоминая отделения дневного пребывания, но маги не заморачивались по поводу названий, уловив суть.
Полученное здание, в итоге, было скрыто с глаз обычных людей, которые были уверены, что его снесли. Вместо ожидаемых ими новых домов на этом месте вырос парк, и только очень внимательные люди могли заметить, что иногда гуляющие по нему странные личности просто исчезают, выбрав для прогулки определённые дорожки…
***
Вот на одной из таких дорожек и стоял Гарри, крепко держа за руку Валентину.
В Москву они приехали через неделю после посещения их Ольгой. Тянуть уже было некуда, близился день рождения Гарри, а уж последний месяц перед школой обещал пролететь и вовсе незаметно.
В этот раз решили путешествовать на машине. Митька на хозяйстве остаться не согласился, объяснив нежелание той же подготовкой к школе, а Валя схватилась за голову — урожай мог пропасть, так как было уже ясно, что в Москве придётся задержаться.
Выручила, как всегда, Ольга, ставшая для них, по сути, ангелом-хранителем. Наложив на участок чары отвлечения внимания, она уговорила показаться домового, обитающего, как известно, в каждом доме. У Вали же обнаружился ещё и овинник с банником, что было вполне ожидаемо на деревенском подворье.
Пока в доме жила только Валентина, его хранитель выдавал своё присутствие только скрипом половиц и непонятными звуками в печной трубе да на чердаке. После появления Гарри домовой, получив приток магии, стал крепнуть, и к совершеннолетию Поттера уже смог бы показаться хозяину на глаза, приняв форму.
Теперь же, после того, как в доме появилось ещё два взрослых волшебника, магический фон этого места увеличился настолько, что Ольга смогла призвать его хранителей, правда, несколько ускорив процесс специальными чарами и артефактами.
Теперь дом и участок населяла полезная нечисть, которая должна была позаботиться, в том числе, и об урожае.
***
В машину каждый загружался, ожидая чего-то от этой поездки. Валентина надеялась, что Гарри помогут избавиться от крестража, да и с родителями она повидается, а Поттер мечтал о том, что на день рождения бабушка, как обещала, поведёт его в парк и в кафе-мороженое. Мама Валя тоже пойдёт, также как и крёстный, и Митька.
Жалко, нельзя было пригласить своих деревенских друзей, но с ними он отметит потом, привезя им городских сладостей. Зато в парк согласился пойти Славка. Мама Валя поговорила с тёткой Евдокией, и дедушка друга тридцать первого июля вернёт его для этого в Москву, а потом, вечером, соберутся Корчагины и будет ещё один торт.
Гарри аж зажмурился в предвкушении. Дурсли никогда не праздновали его дни рождения, зато теперь он отпразднует его трижды, и это будет даже лучше, чем в прошлом году.
Обидно, что профессор в парк идти отказался, но мама Валя сказала, что за семейным столом он должен будет присутствовать, не отвертится, раз уж теперь он официально член их семьи. Поттеру было очень смешно — профессор сильно злился, но Гарри ему не поверил. Кто же откажется от именинного торта?
Так что профессор, как всегда, только делает вид, что зол, а сам, наверное, ждёт не дождётся, когда сможет получить свой кусочек вкусного лакомства — шоколадный, пропитанный сиропом, политый сверху, опять-таки, шоколадом, посыпанный бисквитной крошкой и… тёртым шоколадом.
Гарри даже облизнулся от обилия шоколада в воображаемом торте, а представив профессора с набитым ртом, шоколадными усами и пальцами, вымазанными в креме, совсем развеселился.
Тычок под рёбра, полученный от Сириуса, и в этот раз сидевшего рядом, заставил Гарри очнуться от вкусных грёз и, поделившись с заинтересованным крёстным видением шоколадного изобилия, поинтересоваться у него, о чём он мечтает, направляясь в столицу.
Блэк, как оказалось, мечтал отдохнуть. Правда, как ему представляется отдых, узнать Гарри не удалось, потому что при первых же словах Сириуса мама Валя потребовала, чтобы тот заткнулся, и была поддержана профессором… точнее, папой Стивом.
Гарри всё время забывал, что он должен называть профессора так. Мама Валя объяснила ему, что это надо для кости… конспит… кон-спри-ра-ции… и Гарри помнил, что все они должны скрывать, кто есть кто на самом деле, но проф… папа Стив всё время жутко скрипел зубами, когда Гарри пытался обратиться к нему так, а крёстный хмурился.
Но ведь Гарри не виноват, что его настоящий папа обижал профессора в школе. К тому же, ему действительно очень жаль, что изображать отца и сына им нужно только на людях. Вот мама Валя у него совсем как настоящая мама, про которую Сириус говорит, что она была очень красивая. И любила и Гарри, и папу Джеймса.
Но он, увы, их совсем не помнит, а вот услышанную от Митьки фразу, что мать не та, что родила, а та, что воспитала, принял на свой счёт и был очень рад тому, что мама Валя действительно считает его своим настоящим сыном.
***
Северус Снейп, сидя на переднем сидении магловского автомобиля, угрюмо изучал проносящиеся мимо него пейзажи. Валентина, аккуратно ведя машину, несколько раз пыталась втянуть его в беседу, но он был не расположен к болтовне, в отличии от трёх разновозрастных балбесов, сидящих сзади.
Вся эта ситуация, в которую он, можно сказать, влетел, пойдя у Альбуса на поводу, неимоверно его раздражала. Параллельная реальность, в которой не было сошедшего с ума Лорда, даже пришлась бы ему по душе, если бы не необходимость снова жить по указке теперь уже новых хозяев и признавать сыном Гарри Поттера, одно имя которого вызывало горечь во рту.
Полное отсутствие той, ради которой он когда-то и ввязался во всю эту историю, делало его ещё более желчным, чем обычно. Он даже готов был признать, что один в один похож на того профессора Снейпа, которого увидел, посмотрев фильмы. И поймал себя на мысли, что вполне может этого себя понять — постоянное потворство Дамблдора безбашенному Золотому Трио, бездумно лезущему во все испытания, устраиваемые явно для них, испортило бы характер и более выдержанному магу, а Северус никогда не считал себя таковым.
Смерть от змеи Лорда, в связи с этим, была признана ударом милосердия, ибо книжного Снейпа ужасно хотелось прибить.
Так что он даже позволил себе порадоваться, что Поттер десять лет назад пропал из их мира, дав возможность и Северусу, и своему крёстному не только выжить, но и научиться терпеть друг друга. Это умение, как он чувствовал, теперь ему очень пригодится…