«Шаман», — всплыло в памяти слышанное недавно слово, и Северус удивился русским магам, совмещающим в одном ритуале, казалось бы, несоединимые традиции.
Между тем за пределами светового круга заметались по стенам тени, стеная на разные голоса, то ли поддерживая вызвавшего их мага, то ли пытаясь прорваться к тем, кто остался в круге. Дух, изгнанный из шрама и больше не висевший над Поттером неподвижно, уплотнился и потянулся к Снейпу, инстинктивно отшатнувшемуся и всё-таки схватившемуся за левое предплечье — метка, казалось, пылала огнём.
Шаман завизжал на одной ноте, отчего у Северуса зашевелились волосы и побежали мурашки по коже, и закружился вокруг своей оси, меняя ритм. Бородин, лицо которого было совершенно спокойно, протянул руку и неприкаянный кусочек души Тёмного Лорда оказался заточен в сияющую сферу, напоминающую плохо смотанный клубок, через прорехи в котором проглядывала тьма.
Клубок медленно сжимался, пульсируя в ритме, заданном шаманом, и вскоре превратился в небольшой, но яркий шар, смотреть на который не было почти никакой возможности, и некромант неспешно заключил его в небольшую шкатулку, непонятно когда оказавшуюся в его руках. Шаман резко оборвал своё кружение, снова ударив в бубен и замер, тяжело дыша и упав на колени.
Тьма, сгустившаяся в комнате во время странного ритуала, в мгновение ока рассеялась, и Снейп понял, что стал намного сильнее ощущать запахи и звуки. Да и с глаз будто спала пелена, настолько ярким показалось ему всё вокруг. Неожиданно эйфорию нарушил заскуливший где-то пёс и участники ритуала повернули головы в ту сторону, где оставался позабытый ими Блэк.
Огромный пёс, в которого превратился Сириус, поджав хвост, лежал на полу, спрятав нос в передние лапы.
— Слышь, блохастый, — тихонько позвал его Снейп, опасаясь, что придурок Блэк окончательно сошёл с ума, подтвердив все нелестные эпитеты, которыми Северус награждал его долгое время. — Эй, Сириус, хватит чудить, превращайся назад!
Блэк снова заскулил, посмотрев на Снейпа так испуганно, что у того заныли зубы, которые пришлось сжать, ощутив жалость по отношению к давно уже бывшему неприятелю.
— Духи предков, однако, не хотят… — спокойно сообщил шаман, приглядывающийся к Сириусу. — Глупый маг обидел предков, извиняться надо.
— А ты, Нанук, знаешь как? — поинтересовался Бородин, подойдя к Снейпу и шаману, уже успев убедиться, что Гарри спокойно спит, свернувшись клубочком.
— Предки чужие, не нашего народа, долго разговаривать придётся, — покачал головой Нанук.
— Но вернуть ему человеческий облик сможете? — не сдержался Северус, злившийся на упущенного им из виду недоумка.
— Пробовать надо, — пожав плечами, сказал шаман и, махнув псу рукой, подошёл к Поттеру.
Бродяга, тяжело вздохнув, поплёлся за ним, и поднявшись на задние лапы, снова заскулил, глядя на крестника. Шаман, посмотрев на ребёнка, поцокал языком и улыбнулся:
— Ушёл чужой дух из пацана, однако. Теперь не найдёт его хозяин духа, да и никто другой не найдёт. Потеряли дорогу.
Северус навострил слух. Новость о том, что теперь мальчишку, а значит и их с Блэком, никто не отыщет, очень порадовала Снейпа. Это означало, что он свободен, к тому же, может не следить за Поттером постоянно, опасаясь гостей из их родного мира, а уж с обещаниями присмотреть за мальчишкой, данными директору и погибшей подруге, он как-нибудь справится.
Пока Северус обдумывал новость, Нанук поманил Бродягу и, взявшись за шерсть на его холке, неожиданно исчез, растворившись в исчезающих тенях. На вопросительный взгляд Снейпа Бородин усмехнулся и успокоил:
— Да вернут вам вашего приятеля, не волнуйтесь. Берите ребёнка на руки и пойдём, порадуем его мать, она уж заждалась.
— Он мне не приятель, — буркнул Северус, открестившись от Блэка и с гримасой неудовольствия подхватывая Поттера, показавшегося ему слишком лёгким.
Некромант пожал плечами, не собираясь спорить, и отправился к выходу.
«Надо сказать Тине, чтобы почаще кормила мальчишку, да и зелья, выписанные медиком, срочно нужно будет сварить», — решил Северус, поспешив за Бородиным, покидающим ритуальный зал…
========== Глава 17 ==========
Последний месяц лета пролетел совсем незаметно. Северус всё время пропадал на работе, уходя рано утром и возвращаясь поздно вечером, и Валя шутила, что скоро забудет, что в её доме живёт ещё кто-то, кроме неё с сыном, настолько незаметен был зельевар.
Хлопоты по дому, уборка урожая и сборы сына в школу сильно отвлекали Валентину от вопроса, что же случилось с Блэком. Сириус, пропавший в день похода к некроманту, так и не появился, хотя Снейп уверял её, что ничего страшного с тем не случилось.
Гарри был очень расстроен исчезновением крёстного, но Валя убеждала его, что Блэк рано или поздно вернётся, в глубине души будучи уверенной в том, что это произойдёт именно поздно. Привычка Сириуса бросать крестника ради очередного приключения была ей хорошо известна, так что Валентина и в этот раз не была удивлена.
***
Через пару дней после посещения некроманта, окончательно убедившись, что шрам совершенно не беспокоит Гарри, превратившись в обычный и почти невидимый, Корчагины, не став долго задерживаться в Москве, вернулись домой, прихватив с собой Северуса, который тоже попытался было исчезнуть с их горизонта. Но Валентина, упирая на его чувство ответственности и на психологическую травму, и так нанесённую её сыну Блэком, убедила Снейпа вернуться вместе с ними.
Валентина, только ступив на землю родной усадьбы, сразу кинулась проверять огород. Опасения, что он, оставленный под присмотром домового и прочей полагающейся русскому волшебному дому полезной нечисти, зарастёт или, наоборот, превратится в пустыню, не оправдались. Всё было на удивление идеально. Грядки были ухожены, а деревья в саду гнулись под тяжестью плодов.
Валентина, сначала порадовавшись этому обстоятельству, тут же тяжко вздохнула — обильный урожай хранился под чарами и его следовало срочно переработать. Помощь домового, который опасался не угодить матери хозяина, не сумев самостоятельно справиться с переработкой, была сейчас очень кстати.
Зато в доме царили чистота и порядок. Валентина уже успела забыть, когда в доме в последний раз была генеральная уборка. Как бы она ни старалась, ей всё равно не удавалось достичь того состояния, при котором о доме говорят — сияет чистотой.
Её профессия накладывала собственный отпечаток на всё вокруг и она умудрялась обнаруживать обрезки ниток или клочки материала в самых необычных местах, не говоря уже о паутине, которая появлялась, кажется, мгновенно, и скрипящих полах, справиться с которыми женщина, естественно, не могла. Теперь же старый дом будто зажил новой жизнью, отряхнув с себя паутину и пыль, прятавшуюся в самых неожиданных местах.
Старый серый кот Мефодий, оставленный на попечении домового, разъел харю и прибавил килограммы в боках, лениво возлежа на собственной мягкой подушке, давным-давно уложенной Валентиной на подоконник, и даже не соизволил встретить у порога хозяйку, бросившую его на долгие две недели.
Гарри, первым делом помчавшийся в свою комнату, чтобы решить, куда пристроить игрушки, неожиданно обнаружил ещё несколько дверей, которых раньше не было в их доме. Сунув туда свой любопытный нос, он убедился, что за дверями расположены настоящие спальни, о чём немедленно доложил маме Вале, примчавшись к ней с круглыми от удивления глазами.
— Ещё комнаты? — удивилась его сообщению Валентина.
— Фока решил, что нехорошо родственникам хозяина спать на чердаке. Зато для Фоки чердак как раз подходит, — маленький домовой тряхнул смоляными кудрями и степенно сложил руки на расшитом петухами поясе.
Весь его вид — от чистой белой рубахи до полосатых штанов и свежих липовых лапотков говорил о благонравии. И если бы не лохматая, как у Поттера, макушка и хитрый прищур глаз, с данной нечисти можно было бы писать ангела.