- Запихни себе своё «хочу» в жопу, Бобби, - отвернулась девушка, почувствовав, как её обдало жаром. Этот гонщик, задира и нахал действительно хотел её, и одним тоном он сумел передать, насколько велико его желание. Хотя это и без того было понятно по всем его действиям. – Не смей больше утаскивать меня силой.
- Почему? – Джинни стиснула на ложке пальцы до побеления. – Ладно, не буду, - заметив это, принял просьбу Бобби. – Просто… понимаешь, у нас с БиАем разные взгляды на жизнь, хоть мы и друзья. Его веселит, когда девушки соглашаются, отдаются по доброй воле, он в сотый раз обзывает кого-то шлюхой, потому что она сдалась… как будто это её вина, и она не должна была реагировать на его ухаживания. Я никогда не взваливаю вину на девушек, - Бобби промокнул губы салфеткой, доев, и стал подниматься. – В конечном итоге любое «да» - это одобрение быть поиметой, которое и делает девушек распутницами. Мне не нужно «да». Сопротивляйся и до последнего говори «нет», не соглашайся, оставляя совесть чистой, - Бобби улыбнулся. – После меня не становились шлюхами. Я сволочью – да, но твоей вины ни в чем не будет точно.
- Так ты всё-таки хотел меня изнасиловать?
- Нет, всё было бы совсем не так.
- Ты хочешь поиметь меня и бросить, ясно, - хмыкнула Джинни.
- Поиметь – не спорю, но про бросить речь не шла.
- А то не понятно!
- Ещё потолкуем на эту тему, - взял он поднос и пошёл к конвейеру. Джинни бросила взгляд на Чану, виновато посмотревшего на неё с соседнего столика. Показав ему кулак, девушка взяла чашку с чаем. Юнги он не боится, Хосока он не боится, отказов её самой не слушает. Чем можно остановить человека, который не боится даже смерти?
Сахара пока нет, но перца навалом
Шепот студентов не сразу заметился Джинни. Она шла по коридору на первую лекцию, но вдруг всё больше ребят и девчонок стало подходить к окнам, подзывая своих товарищей, приникая к стеклам и Джинни, не выдержав, но с нехорошим предчувствием, последовала за всеми. Потеснив первые ряды наглядевшихся, она подошла к подоконнику и выглянула на улицу. Во дворе сбоку от университета, на выложенной плиткой площадке, черной краской были выведены буквы с ярко розовым низом. «Хочу тебя, Джинни». Вспомнив, что сегодня, к счастью, она надела балахон с капюшоном, девушка накинула его, пряча свой окрас волос, отражающий надпись, но те, кто её знал, уже поворачивались к ней и многозначительно смотрели. Парни коротко похлопали, не все, но многие. Кто-то из студенток бросил: «Неужели и у Бобби будет жертва?», другая прокомментировала: «За такое можно и дать» - рассмешив стоявших рядом с ней. И судя по движениям и лезущим в карманы рукам, достающим мятые воны, учащиеся придумали делать ставки по этому поводу. Джинни прибавила скорости. Как можно запретить человеку хотеть? Как можно заставить его расхотеть? Она и так не выпячивается, не надевает сексуальное, не красится толком, держится подальше от всего, что можно признать за тусовочность.
Подруги нашли её на последнем ряду, затянувшей шнурки капюшона, чтобы не выглядывали двуцветные локоны. Дохи разложилась рядом, вышвырнув лавиной на парту содержимое рюкзака, пока Хёна аккуратно доставала свои ручки и тетрадки.
- Когда ж ваши озабоченные угомонятся?
- Они не наши! – хором рыкнули Хёна и Джинни. Посмотрев друг на друга, девушки смущенно отвернулись.
- Нет-нет, не путайте, - потрясла головой Дохи. – Это вы – не их, а они – ваши. Бобби скоро землю начнёт за Джинни целовать, а БиАй тебя уже готов вернуть за свой столик – тут всё яснее ясного.
- Вот ты такая умная, - укорила её Хёна с сарказмом. – Что ж не поможешь разрулить эту ситуацию?
- Да я не знаю, чего вы тупите. Мне для решения проблем с мужчинами не хватает только красоты. Была бы я как ты, Хёна, БиАй у меня вот тут бы был, - сжала она кулак, указав на него.
- Ну посоветуй, как же так сделать? – села подруга, поправив волосы, затем воротник блузки, кулон, лежащий по нему, проверив все пуговицы, потом пригладив юбку. – Вот она я такая, какая я есть, но что-то не сложилось.
- Хорошо. Могу научить, - Дохи надавила на Джинни, задвинув её к спинке, чтобы та не мешала говорить ей с Хёной глаза в глаза. – Выходишь в коридор, ждёшь, когда этот паразит будет идти в самый многолюдный час пик, идёшь к нему навстречу, жахаешь без предупреждений, поглаживаешь там в эрогенных местах – тебе виднее, где они у него – и молча уходишь. Красиво, улыбаясь, думая о своём сваливаешь.
- С ума сошла? Да он мне успеет столько насмешек в лицо кинуть, пока я буду приближаться!
- Не успеет, потому что не ожидает. Ты не понимаешь, что когда всё идёт по его плану – у него заготовки? Нет, он весельчак и острослов, но позорит людей он грамотно, отрепетировано. А ты поставь его в непредсказуемую ситуацию.
- Вот сама так и сделай! – буркнула Хёна, уткнувшись в корпус ручки, которую закрутила пальцами.
- Ха! Ты хочешь его убить переизбытком дурноты? Давай здраво посмотрим на вещи, я не хочу получить по лицу, а именно туда мне даст БиАй, если я полезу к нему с поцелуями.
- А мне не даст?
- Ты красивая! – Дохи всплеснула руками. – Хёна, эта котяра похотлива круглый год на всё симпатичное. Если он с тобой был, значит ты его возбуждаешь, если ты его возбуждаешь, то его мозги отключатся раньше, чем он придумает что-нибудь обидное в качестве обороны.
- А что, попробовала бы! – поддержала Джинни их генератор идей. – Если он тебе до сих пор нравится, то ты имеешь право взять от него то, что тебе хочется. Он же смеет тебя трогать, когда ему надо? Тем более, он сейчас абсолютно свободен, подходи и бери.
- Я не смогу. Я его только вижу – уже ноги трясутся!
- А ты это прекрати! – ущипнула её Дохи. Хёна айкнула. – Сначала трясутся, потом разводятся… ага! Фиг ему! Пусть чпокает страхотулек вроде меня, а нашу красоту обижать нечего, - подруга приобняла вторую и поцеловала её в щеку. – Ты сможешь. Рискни. Что ты теряешь, в конце концов? Уж извини, но девственность-то, в прямом смысле, проёбана.
- Я за то, чтобы это реализовать, - закивала горячо Джинни. – Знаю, ты натура ранимая, и если он что-нибудь всё-таки выкинет… но лучше попытаться, чем терпеть его безобразия вечно. А если удастся его уделать, а? – Хёна в сомнениях погрузилась в раздумья. – Дохи, раз тебя поперло на великие тактические ходы, как мне избавиться от Бобби? – Та посмотрела на неё и, пожав плечами, выдала:
- Терпеть.
- Что?! Опять этот совет? Почему для Хёны ты что-то придумала, а для меня – нет?
- Оракул выдохся.
- Вредная плюшка, - любя обозвала её Джинни и отвернулась.
- Овца перегидрольная, - показала ей язык Дохи и прозвенел звонок. Тихо вытащив из сумочки Хёны косметичку, которую та носила по привычке, почти перестав пользоваться, она положила её поверх тетрадки той. – Красься. Пойдём на нормальный штурм, хватит сидеть в окопах.
Троица затаилась за углом. На предыдущей перемене Дохи затащила их в туалет и, намочив до середины длины волосы Хёны, наматывала их по очереди на свою толстую многоцветную ручку, подставляя под сушилку для рук и накручивая. Локоны получились вполне себе как из парикмахерской, так что выдумщица осталась довольна. Накрасилась Хёна и сама неплохо, и теперь они ждали выхода БиАя из столовой. Он всегда покидал университетскую трапезную под самый звонок, но зато вместе с ним вываливала толпа спешащих на лекции, и собрать публику масштабнее было бы трудно. Сами подруги на обед не пошли, потратив всё время на подготовку.